толкую? – «Главное, все время говорить. Главное, не давать ему вклиниться в монолог. Сперва все скажу, а уж потом…» – Так вот. Я рад, что вы таким милым способом о себе напомнили. Хотя я вас, собственно, и не забывал. Собирался на днях сам вам звонить, чтобы сообщить, что появилась принципиальная возможность начала сотрудничества. И в связи с этим я хочу, особенно после вашего сегодняшнего напоминания, как можно быстрее встретиться с вами, с Павлом, или с вами одним, что было бы, если честно, предпочтительнее, но вовсе не обязательно. Выбор за вами. Готов выдвинуться куда угодно прямо сейчас.
Артем был неглуп. Далеко неглуп. Как и любой настоящий бандит, имеющий эту специфическую особенность чувствовать сотрудника милиции возле трубки телефона, по которой звонит для него, бандита, ментовский человечек-ловушка. На этот раз он такой опасности не ощутил, но все же, резонно опасаясь диктофона, он осторожно произнес:
– Очень приятно, Герман, слышать ваш голос. Давай на «ты»?
– Ну, разумеется!
– Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, но раз у тебя есть желание с нами встретиться, а я без Павла деловые вопросы не решаю, то ты можешь подъехать прямо сейчас на «Речной».
– Да, конечно, я подъеду. А что там на «Речном»? Говорите адрес.
– На бильярде играешь? Да? Вот и отлично. Мы тут шары гоняем в клубе «Баскервиль». Знаешь, где это? Нет? Ну, запиши…
Гера записал подробный адрес. Попрощался. Дошел до стоянки. С сомнением поглядел на новый автомобиль, но, вспомнив, что на все бандитские стрелки все участники всегда одеваются в лучшие одежды и приезжают на самых дорогих и престижных автомобилях, чтобы подчеркнуть свой статус и независимость, он решил ехать в «Баскервиль» на «AUDI».
На стоянке перед клубом, расположенном почти возле самого грузового порта на Москве-реке, в тихой рощице, правильной «елочкой» стояли целых пять автомобилей, которые один в один были похожи на машину Германа. Такие же черные, солидные. Пацанские, в общем, машинки. Парковщик кивнул Герману как своему с неким пониманием в этом жесте. Мол, как же, вашество: только вас и ждали-с. Без вас, господин хороший, и не начинали-с. В другой ситуации Германа бы это немного позабавило, но сейчас шутки потушил адреналин.
На ватных ногах он вошел в бильярдный зал. Пара столов была занята, остальные пустовали: желающих играть жарким летним днем в бильярд в Москве было немного. Еще несколько человек сидели за столиками в ресторане. Артем и Паша ждали его, стоя возле самого дальнего стола, расположенного в темном углу, куда не доставал дневной свет из окон, а свет зеленой лампы с конусообразным абажуром освещал лишь зеленое сукно, делая лица игроков почти незаметными со стороны. От ее света, так резко разграничившего мрак, складывалось такое впечатление, как будто одна пара рук играет с другой парой. Артем стоял, опершись на кий и прижав его к себе, как древко знамени. В другой руке он держал огромную литровую пивную кружку, пустую на две трети. Паша зачем-то держал кий навесу, на поднятых руках, поднеся его утолщенный конец к правому глазу. Левый он при этом прищурил и был похож в этот момент на добродушного столяра Джузеппе, проверяющего таким образом доску или ножку стола на предмет ее гладкости и прямоты. Герман подошел, поздоровался. Оба ответили на его приветствие с некоторой задержкой. Их взгляды были в этот момент направлены на входную дверь. «Думают, не привел ли я кого с собой лишнего, – догадался Гера. – Что ж, для людей, приказавших кому-то привязать гранату в автомобиле и фактически организовавшим покушение – это беспокойство более чем оправданно».
Первым заговорил Паша:
– Здорово, кореш. Как ты жив-здоров?
– Не дождетесь, – Гера широко улыбнулся. Он всеми силами хотел разрядить разговор, придать ему хотя бы видимость легкости. Это получилось.
– Да ладно тебе. Мы ж не волки. Второй раз повторять не станем. Это же понятно?
Гера молча кивнул, понуро, с видимостью сожаления о своем поведении опустил голову. Голова у Геры была большая, шея тонкая, а плечи узенькими, поэтому смотрелась его поза как трогательно искренняя.
Артем разрядил обстановку громкой, обильной отрыжкой. Это внесло некоторое облегчение в процесс взаимного представления, который вполне можно было считать состоявшимся.
– Пойдем, посидим? Разговор долгий, серьезный. Даже не столько серьезный, сколько денежный. Хотя что может быть серьезней денег? – Артема после серьезного количества выпитого пива явно тянуло поупражняться в красноречии. – Заказывай. Что будешь?
Гере до смерти захотелось выпить пива. Во-первых, его продолжало немного трясти, а во-вторых, он знал, что, настроившись на одну хмельную волну с мафиозными коммерсантами, беседа для него не будет обременительной и сложной психологически.
– Выпью пива, пожалуй. Бармен! Налей пива, будь любезен. «Kilkenney»! Вот такую же огромную кружку, как у товарища моего.
Бармен с немного отрешенным, что присуще всем представителям этой профессии, лицом подставил кружку под блестящую трубку, отвернул кран. Подождал отстоя пены, долил. Щелчком подозвал официанта, вышедшего за несколько секунд до этого из кухни, и, вручив ему кружку, молча показал глазами на Геру.
Начал Паша:
– Рукава засучи на секунду. Хочу убедиться, что у тебя нет подключенного к диктофону микрофона, укрепленного прищепкой на манжете рубахи. Угу, отлично. Теперь пиджак сними, пожалуйста. Все в порядке. Ну, давай поговорим. Для начала за встречу!
Все сделали из своих кружек по большому глотку, а Герман целых три.
– Зачем вы меня решили взорвать? – Гера испугался собственной откровенности, но отступать было некуда. – Ведь есть более гуманные способы напомнить о себе. У меня есть телефон, тем более если вы знаете адрес…
– Да извини, что так вышло, Гера, – вступил в разговор Артем. – Попросили тут сапера одного привязать тебе в машину учебную гранату, а этот отморозок все перепутал. Он, видишь ли, подобные поручения часто выполняет. У него профессиональная привычка, и что такое прикрепить куда-то к чему-то
