потому, что боялся неприятных открытий.
– А почему вас вдруг заинтересовала эта тема? – спросила Булатова, отставив стакан. Стучали колеса, набравший скорость поезд подрагивал на стыках рельсов, чай плескался в стакане.
Старлей замешкался.
– Да потому, что в этом рейсе мне предстоит произвести боевой запуск…
– И вы боитесь, что не сможете нажать кнопку?
Кудасов кивнул.
– Да. Мой начальник полковник Белов говорит, что он уже производил пуски, а потому уверен в своих силах. А в мой адрес отпускает намеки, что я могу… В общем, что я не справлюсь…
Саша неожиданно поймал себя на мысли, что не спускает глаз с Булатовой. Он будто ощупывал взглядом ее лицо, руки, плечи… Ему стало неловко, и он отвел взгляд, рассматривая мордастого прапорщика из взвода обслуживания, который убирал со стола грязную посуду. Тот, в свою очередь, недовольно зыркнул на старшего лейтенанта и пошел в посудомоечный закуток.
– Я не должна вам этого говорить, но скажу, – тихо произнесла военврач, дождавшись, когда прапорщик отойдет.
– Белов не производил запусков, хотя и участвовал в них. Но только в качестве второго номера. Сам он никогда не нажимал ту кнопку.
– Да?! Значит…
– Вот именно. К тому же, психофизиологические показатели Белова оставляют желать лучшего. Вы превосходите его по многим характеристикам…
Наступила пауза. Военврач подняла голубые глаза на Александра. Парень был симпатичным. Далеко не красавец, конечно, но в нем имелась какая-то изюминка, некий мужской шарм. Или это ей кажется, потому что он напоминает ей того, первого Сашу?
– Иными словами, вы успешно справитесь с запуском!
Старлей выдохнул воздух и откинулся на спинку железного стула.
– Знаете, я так нервничал и переживал… А сейчас вы сказали – и я успокоился… Наверное, потому что вы доктор…
Булатова засмеялась. Стажер был очень непосредственным и милым молодым человеком. То, как он вел себя с ней, как разговаривал, отличало его от всех других мужчин поезда. Она даже почувствовала, что между ними установилась некая доверительная связь, пока еще не тесная, но позволяющая быть с ним откровенной.
– А вы очень похожи на одного человека из моего прошлого, – медленно сказала она. – Из моей молодости.
Это были первые личные слова, которые она произнесла на борту БЖРК. И на сердце стало легко от мысли, что окружающая ее скорлупа казенных отношений, уставных слов, сплошной конспирации, настороженности и одиночества дала трещину.
– А где он сейчас?
– Это было давно. Сейчас его уже нет.
– Он умер?
Александр так и не притронулся к еде, ему было неудобно есть в этот момент.
– Почему сразу умер? – ее чистые голубые глаза чуть прищурились. – Он мог просто пойти по жизни своей дорогой. Бросить меня… Мало ли в жизни таких примеров?
– Нет, – молодой человек не сразу нашелся с ответом. – Мне кажется, что таких женщин, как вы, не бросают.
– Каких «таких»? – в прищуре появилась лукавость.
– Ну… Красивых, обаятельных, самостоятельных.
Наталья Игоревна печально улыбнулась.
– Спасибо, Александр, я давно не слышала таких теплых слов. Но вы ошибаетесь, всяких бросают. И в жизни есть много этому подтверждений. Хотя и не в моем случае. Он действительно погиб. Разбился на мотоцикле. Он был похож на вас. И звали его тоже Саша…
Наталья Игоревна не могла поверить в реальность происходящего. Неужели она и впрямь обсуждает глубоко личную тему с фактически незнакомым мальчишкой? Тему, на которую она и сама с собой-то в последний раз разговаривала очень давно. Но неловкости по-прежнему не было. Этот мальчишка, этот старший лейтенант, стажер как-то само собой располагал к откровенности. Как будто перед ней сидела близкая подружка. Но близких подружек у нее не было.
«Дефицит дружеского общения», – поставила она сама себе диагноз.
– А почему вы не едите, товарищ старший лейтенант? – сменила она тему.
– Да как-то неудобно, – старлей покраснел. – Мы же разговариваем.
– Тогда я пойду. Приятного аппетита. Перед запуском я дам вам фенамин. Все пройдет хорошо.
Стажер проводил взглядом стройную фигурку военврача и принялся за холодные сосиски.
Гамалиев тоже закончил трапезу, но, выходя, задержался у его столика.
– Как дела, новичок? – свысока спросил он. – Осваиваешься?
– Конечно, – спокойно ответил Александр, который догадался, чем вызваны его гневные взгляды.
– По-моему, даже слишком резво! Соблюдай устав и субординацию, вот мой тебе совет!
Александр отложил недоеденную сосиску и встал. Они оказались лицом к лицу.
– А я вам советую мне не советовать, коллега! – процедил он.
Старшие лейтенанты несколько секунд испепеляли друг друга взглядами.
– Еще увидимся! – многозначительно сказал Гамалиев на прощание и вышел в коридор. Александр вернулся к своему завтраку.
Мачо любил поспать, поэтому выехал из Тиходонска только в десять часов. До Кротово – триста восемьдесят километров, на мощной машине он рассчитывал преодолеть это расстояние за два с половиной часа. Но оказалось, что опытный разведчик, специализирующийся на России, не представлял в полной мере состояния местных магистралей. Их можно было сравнить только с афганскими или африканскими дорогами. Поэтому до цели своего путешествия он добрался лишь к половине третьего, причем чувствовал себя, как выжатый лимон.
Сурен встретил его на въезде: знакомый белый «Лендкрузер» перегородил дорогу, молодой парень в строгом костюме вышел навстречу с подносом, на котором стояли бутылка шампанского, бутылка коньяка и бокалы.
– С приездом вас на Северный Кавказ! – добродушно захохотал Сурен, тяжеловато выбираясь из джипа. – Давай за встречу!
По отработанности ритуала Мачо понял, что это русский обычай, и взял его на заметку, потому что читать про такие встречи ему нигде не приходилось.
– О, французские! – вежливо удивился он, осматривая бутылки. – Небось, дорогие!
– Ладно, ладно, ты сиротой-то не прикидывайся! Знаем, чтo? ты пьешь и ка?к ты ешь!
После обмена такими комплиментами Мачо и Сурен выпили на брудершафт и отправились в поселок. Сурен показал гостю выкупленный завод, на котором полным ходом шла реконструкция, потом накормил его обедом в отдельном кабинете своего ресторана. У него было хорошее настроение, он много пил и беспрерывно хвастался.
– Я здесь все куплю! Это, считай, моя земля! А через год-два пойду на выборы и изберусь мэром! Тогда вообще все будет у меня в кармане!
Мачо слушал и удивлялся. Он совершенно не представлял, как можно приехать в Моксвилл, все там скупить и через два года избраться мэром.
– Ты видел парнишку, который нам коньяк подавал? – спросил Сурен. – Это не просто какая-то «шестерка»! Это генеральский сын! Учился в ракетном училище, закончил его, а тут – бац! Оказалось, что папашка-то – американский шпион! За ним чекисты пришли, только он в окно выпрыгнул. А сынка сразу из училища выгнали, хорошо – я его к себе взял. Так что в помощниках у меня ходит ракетчик, почти лейтенант!
«Выходит, это сын Прометея! – подумал Мачо. – Вот совпадение!»
Фоук предупреждал его, что, возможно, придется проводить операцию по спасению оказавшегося на
