проследить, чтобы новый член группы не сорвался. В смысле — не убежал. Все остальное его не интересовало. Хотя… Заурбек почувствовал приступ голода. Пора было что-нибудь перекусить. Он с затаенной надеждой покосился на бело-желтый лоток, за которым полная розовощекая женщина в обрезанных на пальцах перчатках торговала шаурмой с курицей. Отвлекаться было запрещено, Заурбек оглянулся на маячивший вдали черный «мерс» и решил не нарушать приказа. Придется потерпеть.
— Все, что знал, рассказал, — закончил разговор Макс. — Советую поостеречься.
— Попробую, — мрачно буркнул Петров. Полученная информация подтверждала атомный след, но сейчас он не радовался своей догадливости.
— У вас голова не болит? — неожиданно спросил Макс.
— Что? — не понял оперативник. — Не болит. Почему она должна болеть?
— Не знаю. — Макс потер виски. — Может, от ветра. Прямо раскалывается! Где бы мне найти хорошего врача?
— Не знаю. Но по части головы самые лучшие спецы в Кузяевке.
— Ах да! Как же, помню! Ну, до встречи!
Макс шагнул прямо в поредевшие кусты и скрылся между деревьями.
Рохланов, с сожалением поглядывающий в сторону лотка с шаурмой, этот момент упустил. Обнаружив, что Макс исчез, он бросился к машине — доложить командиру о пропаже объекта. Туда же поспешно шел и Али.
— Что?! — Гепард встретил их взглядом, не сулившим ничего хорошего.
— Он исчез, командир, — опустив голову, покаялся Заурбек.
— Да, точно, — кивнул Али. — Неожиданно прыгнул в кусты, и я потерял его из вида.
— Идиоты! Значит, он просто провел нас! Гепард выругался.
— Давай проверим запись! Наверное, наплел там всякую чушь. Но как он нам попался? Ведь это случайность! Подстроить такое невозможно! Нет, есть только один способ узнать правду! Значит, его нам все-таки подставили!
Но, прослушав запись, Гепард изменил свой вывод.
— А ведь он сделал свое дело! Видно, у него и в самом деле с башкой не в порядке. А в Кузяевке он лечился, сам рассказывал. Может, это действительно случайность?
Он ненадолго задумался.
— Значит, так. Заурбек, позвони из автомата Гуссейнову, пусть он разузнает все про этот Институт физики. Где он находится, что из себя представляет, какая там охрана. Потом возвращайся, и мы поедем в эту, как ее, Кузяевку.
Карданов огляделся по сторонам. В верхнем парке было много народу. Молодежные компании собирались небольшими группами по пять-шесть человек, громко хохотали, травили похабные анекдоты, курили. Мамаши с колясками неспешно прогуливались по аллее то в одну, то в другую сторону. Какой-то толстяк в замшевой кепочке и слегка разорванной на рукаве куртке терпеливо дожидался, пока его ротвейлер пометит территорию, стоя возле дерева на трех лапах. Причем процесс явно затягивался.
На мгновение Макс почувствовал, что окружающие его предметы потеряли четкость очертаний. Все поплыло перед глазами, фигуры людей искажались, цвета становились яркими и ядовитыми, формы фонтана теряли четкость. Он закрыл ладонью глаза. Земля уходила из-под ног, и Макс чувствовал приближение тошноты. Затем все исчезло. Все, кроме звона в ушах. Карданов пару минут прислушивался к внутренним ощущениям. Да, даже навязчивая боль отпустила его голову.
Надо срочно ехать в Кузяевку! Резко повернувшись, он прошел в глухой и запушенный конец парка, нашел дыру в заборе, с трудом протиснулся наружу. Вначале оказался в тихом переулке, затем он выбрался на улицу и призывно взмахнул рукой. Днем, когда город кишит автомобилями, поймать желающего подкалымить частника не составляет большого труда.
Макс потянул на себя дверцу видавшей виды «тройки» и просунул голову в салон. В тесном салоне сильно пахло табачным дымом.
— В Кузяевку смотаемся?
— Э, за город, — задумчиво откликнулся пожилой мужчина с острым, будто клюв, носом. — Пятьсот рублей устроит?
— Устроит.
— Тогда садись.
Карданов забрался на потертое сиденье, и мужичок тут же тронулся с места. По привычке Макс оглянулся. Слежки не было. Во всяком случае, видимой слежки. Только сейчас он вспомнил о Гепарде. Тот подумает, что он скрылся от него умышленно! Ну и хрен с ним, пусть думает, что хочет! Сейчас ему было все равно.
— Почему шеф не прислал подкрепления? Неужели он думает, что у нас какие-то царапины, а не ранения? — нервно произнес Сова и, будто демонстрируя правоту своих слов, застонал. — Ты сказал, что у меня прострелена нога?
— Сказал, — зло оборван его сидящий за рулем Шашков. — Я сам чудом уцелел, вон по шее чиркнуло.
Он потрогал толстую повязку, замаскированную шарфом.
— И нога тоже задета! А Корефан и Орел вообще на том свете! Так что не ной! Шеф сказал: справляйтесь сами! Какой у меня выход?!
— И у меня плечо все одеревенело, — пожаловался Чибис. — После этих подпольных операций надо в хорошей клинике лечиться, а не задания выполнять.
— Знаете, в чем ваша проблема, друзья мои? — не поворачивая головы, обратился к спутникам сидящий впереди Шашков.
— Ну, и в чем? — после некоторой паузы отозвался Сова. Он понимал, что ничего хорошего руководитель группы не скажет.
— В том, что вы хотите получать приличные деньги, разъезжать на крутых тачках, трахать шикарных баб, но ничего за это не делать! А за что вам платят? За красивые глаза? Нет, друзья мои, бесплатных пирожных не бывает! Когда наступает момент, эти бабки надо отработать сполна. Вот мы и отрабатываем. Усекли?
Посланцы «Консорциума» прибыли к зданию психиатрической больницы в Кузяевке на вполне приличном корейском «Кондоре», которые в изобилии собирались в Тиходонске. Эта машина принадлежала «Тихпромбанку», и Тимохин предупредил: если они «засветятся», банк заявит об угоне.
Шашков распорядился поставить «Кондор» чуть в стороне, так, чтобы можно было наблюдать за зданием клиники, но самим не бросаться в глаза. Шашков достал компактный бинокль и приложил к развитым надбровным дугам. Его внимание привлекла серая «Волга» на стоянке, и он принялся внимательно осматривать ее от колес до крыши.
— Там стоит какая-то подозрительная тачка, — через некоторое время сказал он. — Проявляйте осторожность.
— Еще одна перестрелка — и мы будем осторожничать на кладбище, — мрачно сказал Чибис. — За такие дела надо доплачивать.
«Это точно», — подумал руководитель группы, а вслух сказал:
— Напишите рапорт Горемыкину. Это была явная издевка.
— И он выгонит нас на улицу, — одновременно отреагировали напарники.
— Интересно, какого хрена они тут высиживают? — мрачно произнес Шашков. Он мало что понимал в происходящем, но ясно было одно — вокруг объекта крутится какая-то опасная карусель, соваться в которую у него больше охоты не было. Да и у его спутников боевой дух подорван. «Острые акции» должны выполнять здоровые, свежие, полные сил люди, а не инвалиды, даже временные.
Он продолжал наблюдать, но ничего не происходило. Только один раз отблескивающее стекло «Волги» поползло вниз, в открывшемся проеме показалась круглая физиономия, которая мастерски исполнила
