плевок на длинную дистанцию. Потом стекло стало на место.
— Кажется, я его где-то видел, — задумчиво проговорил Шашков.
— Кого? — спросил Сова.
— Этого, в тачке. Короткая стрижка, башка, как у быка. Как бы не он в нас стрелял на Богатяновке.
— И довольно неплохо стрелял, — упавшим голосом сказал Чибис. — Я только не пойму: кто так тщательно охраняет нашего клиента? И потом, это разные структуры. Вчера у райотдела были явно не «конторские».
— А ты подойди и спроси, — посоветовал Шашков. Тянулись томительные минуты ожидания, но ничего не происходило. Мимо проехал старенький, чадящий выхлопной трубой «жигуленок», на который никто из наблюдателей не обратил внимания. Но когда неказистое авто подкатило ко входу в клинику, от безразличия наблюдателей не осталось и следа. Передняя дверца открылась, и из нее вышел мужчина в удлиненном пальто с поднятым воротником и без головного убора. Вид у него был неважный. Лицо бледное, все черты заострились. Но Шашков узнал Макса Карданова и даже присвистнул от избытка эмоций.
— Смотрите, вот он! Узнаете? Это наш клиент! — Он опустил бинокль, резко повернулся и поморщился. Шея отозвалась тупой болью на резкое движение.
— Точно? Вроде не похож, — с надеждой сказал Сова.
— Не похож, но он. Похоже, его колбасит. Может, съел чего-то.
— И что нам теперь делать?
В голосе Чибиса не чувствовалось боевого задора.
— Да, здесь заваруху затевать нельзя, — глядя в сторону, произнес Сова.
Шашков вздохнул. У него тоже не было сил для третьей перестрелки. Но соглашаться с подчиненными — значит окончательно расхолодить их.
— Вы друг друга учите, а не меня, — резко сказал он. — План такой: сейчас сидим, ждем, наблюдаем. Когда он выйдет обратно, поедем следом, выберем на трассе подходящее место и сделаем дело. Чисто и без свидетелей.
Карданов уже скрылся в здании клиники, а раздолбанная «тройка» развернулась и уехала.
— На чем же он будет возвращаться? — с сомнением спросил Чибис.
— На чем-нибудь будет. Разберемся!
Сергей Лапин, немного помявшись, зашел в вестибюль административного корпуса. Он мысленно прикидывал, кому лучше нанести визит — главврачу или женщине, которая вела его в прошлой раз, заведующей отделением психической реабилитации Зое Васильевне Беловой. Лапин помнил ее, помнил ее имя, помнил, как она выглядела. А ведь с тех пор прошло немало лет. Он решил, что лучше будет пойти сразу к ней. Поднявшись по центральной лестнице, бывший пациент Кузяевской психушки зашагал по гулким пустым коридорам и переходам в направлении отделения психической реабилитации. Разумеется, он не знал, работает ли Зоя Васильевна до сих пор или ее уже сменил другой врач. Но так или иначе он сумеет отыскать человека, который поможет ему справиться с проблемой. Ведь один раз его вывели здесь из критического состояния.
Пару раз навстречу прошли мужчины в белых халатах, но ни разу никто не пытался остановить его, спросить, что он тут делает и кого ищет. Наверное, потому, что задроченный жизнью работяга Лапин сейчас находился в респектабельной оболочке Макса Карданова, а такие люди не вызывают желания задавать им вопросы или, упаси боже, чем-то мешать.
Лапин-Карданов прекрасно помнил дорогу к кабинету заведующей. В клинике почти ничего не изменилось с того времени, когда он был тут последний раз. Та же ковровая дорожка, по которой уже протопала не одна сотня пациентов и, возможно, такое же количество медперсонала, те же безликие занавесочки на окнах, не способные пропускать живой яркий свет, те же унылые беленые стены. Вся обстановка способствовала тому, чтобы вполне нормальный человек, попав сюда, стал психбольным.
Наконец бывший пациент достиг нужного ему кабинета и осторожно постучал.
— Да— Да, войдите, — послышался из-за двери глубокий женский голос, и Лапин мог бы поклясться, что более десяти лет назад именно так звучал голос доктора Беловой.
Он резко толкнул дверь и вошел в узкий, вытянутый, как пенал, кабинет. Перед ним действительно сидела Зоя Васильевна, и по ней трудно было заметить пробежавшие годы. Может быть, только макияж стал чуть гуще да морщинок у глаз прибавилось. Это самое уязвимое место у женщин — недаром, когда кинозвезды делают подтяжку, хирурги начинают именно с кожи вокруг глаз. Правда, у Зои Васильевны вряд ли найдутся деньги на такое омоложение.
Белова оторвалась от бумаг и подняла голову. На ней были очки с дымчатыми стеклами, добавлявшие облику немного загадочности.
— Здравствуйте, Зоя Васильевна, — Лапин робко улыбнулся, осторожно переступая порог. — Можно?
— Господи боже мой! — Белова всплеснула руками. — Ну надо же!
Удивление было не наигранным. Она и впрямь была шокирована появлением человека, о котором много лет никто не вспоминал, а потом вдруг заинтересовалось так много вроде бы не связанных между собой людей из серьезных организаций. И вот он собственной персоной, как по заказу!
Опытный Макс сразу распознал причину такого удивления.
— Обо мне уже спрашивали?
— Да, — не колеблясь, ответила опытная Лиса. — Приходила ваша невеста.
— Какая невеста? — спросил простодушный Лапин. — Антонина? Она моя сожительница. К тому же у меня есть жена, ее зовут Анна, — добавил Томпсон. Он всегда старался давать правильные и подробные ответы.
Доктор Белова внимательно всматривалась в лицо бывшего пациента. Она явно чувствовала раздвоение личности.
— У вас возникли проблемы? Опять видения, очень реальные сны, ночные кошмары?
Она говорила, старательно добавляя в голос сочувствие, а рука машинально скользнула в боковой карман белоснежного халата и нащупала мобильный телефон. Все мысли Лисы в этот момент были направлены на то, чтобы связаться с курирующим офицером и доложить ему нужную информацию. И хотя доктор Белова уже давно не являлась агентом Тиходонского УКГБ по прозвищу Лиса, а Ходаков не был действующим офицером по прозвищу Кедр, желание продемонстрировать свою необходимость и умение быстро реагировать на ситуацию рвалось наружу, подталкивая Зою Васильевну к решительным действиям. Скорей всего потому, что она ждала одобрения не просто от оперативного работника, а от любимого мужчины. Конечно, все это было давно, но старая любовь не ржавеет. Мобильный телефон раскалился от жаркого напряжения, исходившего от пальцев с коротко остриженными ногтями.
— На этот раз все по-другому, Зоя Васильевна, — ответил Карданов. — Кошмары были довольно редко, хотя и крайне неприятные, но они мне не особенно докучали. А вот в поведении появились странности. Я несколько лет жил в Лондоне и вдруг непонятно зачем приехал сюда. Я хожу по старым адресам, хотя тоже не понимаю — зачем. Угнетает чувство неудовлетворенности, непонимания того, что происходит. А тут еще начались дикие головные боли, головокружения. Мне нужна ваша помощь, я заплачу сколько надо!
Когда работаешь с психически больными людьми, приходится прибегать к всевозможным ухищрениям и уловкам. Под столом у Беловой были скрыты две кнопки. Левая — вызов санитаров, правая — имитация телефонного звонка. Все еще стройная нога в узкой лодочке нажала правую. На столе ожил телефон.
Белова сорвала трубку.
— Да, я слушаю! Хорошо, сейчас, одну минуту.
Она положила безжизненную трубку обратно на аппарат.
— Извините, я вас оставлю на пару минут. А потом мы продолжим разговор.
Стремительным шагом Белова вышла из кабинета. Все выглядело вполне естественно, и Карданов ничего не заподозрил. Тем более что сейчас в нем преобладала натура не искушенного в шпионских делах Лапина.
А Лиса, оказавшись в коридоре, быстро набрала номер Ходакова. По всем раскладам, у нее было в запасе не более двух минут. Но этого времени будет более чем достаточно.
Василий Иванович ответил после третьего гудка.
