Маша кивнула.
– Извини, что я об этом говорю, но ты, похоже, все равно уже все знаешь. Сережу женщины любили, тут уж ничего не поделать.
– А ты не пробовал спросить Безуглова, что он делал в Сережином компьютере? – спросила Маша. – Теперь, когда Сережа умер? В конце концов, если он откажется говорить, можно рассказать следователю.
– Следователь куда-то запропастился, – сказал Иван. – Я понимаю, ему заплатили, чтобы он не поднимал шум, но все-таки он мог быть поактивней. А то поговорил со мной и с Вадимом по полчаса – и все.
– Так кризис же.
– Потому и кризис, – с неожиданной злостью сказал Иван, – что все берут деньги черным налом, думают только о себе и работают кое-как. Но ты права: надо Паше позвонить.
– Что мы ему скажем? – спросила Маша, но Иван уже набирал номер.
– Привет, – сказал он, – это Иван. Что ты сейчас делаешь? Это все как мертвому припарки. Лучше приезжай-ка в офис через полчасика. Мне с тобой поговорить надо. Нет, про Сережу Волкова. Да, кое-что выяснить, не по телефону. Короче, жду.
Сунув трубку в карман, Иван сказал:
– Тоже мне, занят он. Беседует с другими обманутыми вкладчиками о том, как им вытащить деньги из 'СБС-Агро'. Флаг им в руки. Я со своими давно распрощался – не первый раз меня кидают. Рыпаться только хуже.
Как и следовало ожидать, в воскресенье в офисе никого не было. Охранник отпер им дверь, и когда появился Паша, Иван уже вскипятил чайник и разлил чай по кружкам.
– У нас же не допрос, – сказал он Маше. – Надо создать нормальную обстановку.
Паша Безуглов бросил куртку, устало сел к столу и подвинул к себе корпоративную кружку с логотипом 'Нашего дома'. Потом посмотрел на Машу и спросил:
– Ну?
– Извини, что мы тебя вытащили. Просто после Сережиной смерти пропало до хрена денег, и мы пытаемся понять, может кто-нибудь знает – куда он мог их девать?
– Я думаю, убийца знает, – сказал Паша, – но не скажет.
– Это если убийца их взял, – сказал Иван. – Я же не удивлюсь, если Сережа где-то спрятал деньги. Он мне говорил тем вечером, что их 'компактно упаковал'. Он вообще не любил держать дома крупные суммы.
– А я тут при чем?
– Ты лазил в Сережин компьютер, мог случайно что-нибудь увидеть.
– Ты тоже можешь сейчас в него залезть и все посмотреть, – сказал Безуглов. – Поверь, Сережины финансовые дела меня интересовали меньше всего.
– Могу я спросить, что же тебя интересовало?
– Можешь, но я не отвечу. Это сугубо личное дело.
– Хорошо, – сказал Иван и, услышав это 'хорошо', Маша вдруг поняла, что этот мужчина может быть очень неприятен и агрессивен. Не хотела бы я иметь такого начальника, подумала она.
– Хорошо, – повторил Иван, – тогда, вероятно, этот вопрос тебе задаст следователь. Потому что Сережа убит, у тебя были с ним личные дела, думай сам, что это может значить.
Минуту Паша молчал. Иван смотрел на него в упор, и Маше сделалось не по себе. Зря я это затеяла, подумала она.
– Ладно, – сказал Паша, – я должен это рассказать прямо сейчас, вам двоим?
– Да.
– Я бы предпочел, чтобы девушки тут не было. – И он кивнул на Машу, будто она – неодушевленный предмет, который можно вынести в другую комнату.
– Я могу уйти, – сказала она.
– Сиди, – отрезал Иван и добавил, обращаясь к Безуглову: – Она имеет право знать правду.
– Правда никому не нужна, – сказал Безуглов. – Она разрушительна. Я потратил год жизни на то, чтобы не знать правды и, если бы Волков был жив, эта милая девушка так же потратила бы остаток своей жизни. Он был чудовищный бабник, твой Волков. Я бы сказал иначе, если бы мы были вдвоем, но, я думаю, ты понял. Он трахал все, что движется. Все, до чего мог дотянуться. Удивлюсь, если на его похоронах была хотя бы одна девушка, которую бы он не оприходовал. Я научился узнавать запах его спермы, я чувствовал, как им несет от любой, кто прикасалась к его грязному члену.
– Он умер, – сказал Иван.
– Мы все умрем, – сказал Безуглов, и Маша увидела, что глаза его стали белесыми, почти прозрачными. Теперь они сидели друг перед другом, словно забыв о ней. – Мы все умрем, но это не повод прожить свою жизнь как последнее говно. Прожить так, чтобы после тебя осталось выжженное поле. Посмотри на Таню, посмотри на Свету, посмотри на нас всех! Что сталось с Вадимом Абросимовым? Что стало с Лизой Парфеновой – на ней лица нет, она выглядит так, будто вот-вот умрет на бегу.
– Это кризис, – сказал Иван.
– Это всё кризис, – ответил Безуглов. – Большой кризис, конечно. А ты думаешь, кризис – это
