большинство из них искренне устыдились себя, многие явились при полных регалиях, с вещами в руках. Однако инспектор сурово тряхнул головой: без его разрешения остров никто не покинет. Он узнал фамилию и адрес каждого, с сардонической ухмылкой исписывая странички блокнота бесконечными Смитами, Джонсами, Браунами.
— Кто-нибудь уезжал вчера с острова? — спросил Айшем.
Все поспешно замотали головой. Похоже, никто много дней не ступал ногой на Большую землю.
Следователи собрались уходить. Эстер Линкольн по-прежнему стояла рядом с Ромейном. Доктор Темпл, который все это время терпеливо ждал, не произнося ни единого слова, теперь проговорил:
— Пошли, Эстер!
Она затрясла головой.
— Не упрямься, — настаивал Темпл. — Я тебя знаю. Опомнись, оставь эту шайку мошенников, жуликов, неизлечимых кретинов.
Ромейн рванулся вперед.
— Что ты сказал? — прорычал он. — Как меня обозвал?
— Ты же слышал, слабоумный обманщик!
В душе славного доктора мигом вскипели мстительность и долго подавляемый гнев, правая рука метнулась, кулак с глухим стуком въехал Ромейну в челюсть.
Эстер на минуту застыла в дверях, потом ее губы дрогнули, она повернулась и бросилась в лес, конвульсивно всхлипывая.
Инспектор Воэн вскочил, но Ромейн, оправившись от минутного замешательства, расправил плечи и расхохотался.
— Если ты ни на что лучшее не способен, вонючка… — Уши его горели огнем. — Предупреждаю, Темпл, держись отсюда подальше. Если еще раз увижу тебя на острове, переломаю ко всем чертям все твои хлипкие кости. Теперь убирайся!
Эллери вздохнул.
Глава 9
ЧЕК НА СТО ДОЛЛАРОВ
Туман все сгущался. «Важный» визит завершился.
С острова все уезжали в мрачном расположении духа. Маньяк с привычным сочетанием хитрости и бессвязных речей, исчезнувшие следы пропавшего человека… Загадка усугубилась. Все чуяли, что присутствие рядом с Брадвудом мужчины, именующего себя Харахтом, играет какую-то важную роль. Совпадение исключается. И все-таки что может связывать убийство сельского школьного учителя с убийством миллионера, совершенным за тысячи миль?
Полицейский катер отошел от пристани и направился на восток вдоль берега Устричного острова, огибая поросшую зеленью кромку пляжа. На восточной оконечности острова они увидели на воде такое же сооружение.
— Должно быть, частный причал Кетчема, — заключил Воэн. — Идем туда.
Эта часть острова была еще пустыннее западной. Стоя на деревянной платформе, они видели весь пролив целиком и нью-йоркский берег на севере. Дул соленый ветер.
Весьма подавленный доктор Темпл и профессор Ярдли остались в катере. Окружной прокурор Айшем, Воэн и Эллери сошли с покосившегося причала и проследовали по кривой тропинке между деревьями. Было холодно, и если не считать тропинки, как бы протоптанной ногами индейцев, они как будто очутились в девственном лесу. Но через сто пятьдесят ярдов возник признак примитивной цивилизации: хижина, сложенная из многолетних, грубо ошкуренных бревен. На пороге ее сидел крупный, обожженный солнцем старик, мирно покуривая трубку из кукурузного початка. Он быстро поднялся, завидев пришельцев, приподнял густые седые брови над поразительно ясными глазами.
— Что это вы тут делаете? — недружелюбно потребовал старик ответа. — Разве не знаете, что весь остров — частное владение?
— Полиция, — коротко пояснил инспектор Воэн. — Вы — мистер Кетчем?
Старик кивнул:
— Полиция? За нудистами, так я и знал. Ну, джентльмены, мы с миссис Кетчем никакого к ним отношения не имеем. Я просто хозяин этого совка грязи. Если мои жильцы провинились, значит, им не повезло. А я тут ни при чем…
— Никто вас не винит, — пояснил Айшем. — Вам известно о преступлении, которое совершено в Брадвуде?
— Да что вы говорите! — Кетчем разинул рот, трубка повисла между двумя коричневыми зубами. — Слышишь, мать? — Он заглянул в хижину, и гости разглядели морщинистую физиономию старой карги между его вытянутой рукой и дверным косяком. — Преступление в Брадвуде… Ох-ох, очень нехорошо. А мы-то тут при чем?
— Надеюсь, ни при чем, — мрачно заявил Айшем. — Убит Томас Брад.
— Не может быть, чтоб мистер Брад! — провизжал старческий женский голос из хижины, миссис Кетчем высунула голову. — Жуть какая! Ну, я всегда говорила…
— Сиди на месте, мать, — приказал старик Кетчем с заледеневшим взглядом. Голова старухи исчезла. — Что ж, джентльмены, не скажу, будто это известие удивило меня.
— Хорошо! — кивнул Воэн. — А почему?
— Ну, были кое-какие причины.
— Что вы имеете в виду? Какие причины?
Старик Кетчем подмигнул одним глазом.
— Ну, мистер Брад с тем самым чокнутым, — он ткнул за плечо грязным пальцем, — все время были на ножах с тех самых пор, как эта компания арендовала мой остров на лето. Знаете, это мой остров. Четыре поколения нашей семьи здесь прожили. С индейских времен.
— Знаем, — нетерпеливо оборвал его инспектор Воэн. — Значит, мистеру Браду не нравилось пребывание рядом Харахта с его шайкой? А вы…
— Минуточку, инспектор, — попросил Эллери с горящими глазами. — Мистер Кетчем, кто арендовал у вас остров?
Кукурузная трубка Кетчема изрыгнула желтый дым.
— Не чокнутый. Какой-то тип с жутко чудным именем. Какое-то заграничное… Кро-сак, — с трудом вымолвил он.
Трое мужчин переглянулись. Наконец-то ниточка к Кросаку! Таинственный хромой, связанный с убийством в Арройо…
— Он хромал? — жадно уточнил Эллери.
— Кто бы знал, — протянул Кетчем, — я же его ни разу не видел. Не могу сказать. Обождите-ка, у меня вроде есть кое-что интересное. — Он повернулся и исчез в темной хижине.
— Ну, мистер Квин, — задумчиво проговорил окружной прокурор, — любопытный, можно сказать, поворот. Кросак… Если Ван армянин, Брад — румын, даже если, возможно, и нет, оба определенно из Центральной Европы, может, и Кросак где-то там мотается после того, как в последний раз его видели на месте первого преступления… Горячо, Воэн.
— Слушайте, — пробормотал инспектор. — Надо срочно что-то делать… Вон он идет.
Вернулся старик Кетчем со вспотевшей красной физиономией, триумфально размахивая грязным, сильно залапанным листком бумаги.
— Вот это вот письмо, — объявил он, — прислал Кросак. Смотрите сами.
Воэн выхватил листок, Эллери с Айшемом всматривались в него через его плечо. Письмо было напечатано на машинке на почтовой бумаге без опознавательных знаков, датировано октябрем прошлого года. В нем говорилось, что оно написано в ответ на рекламное объявление в нью-йоркской газете о сдаче на лето Устричного острова. Сообщалось, что к письму прилагается денежный чек на сто долларов в виде
