Брада. И тоже ничего для нас нового. На трупе никаких следов насилия, никаких признаков яда во внутренних органах и так далее и тому подобное, ad nausea.[15] Обычные банальности.
— Помню, вчера вы спросили у доктора Рамсена, не был ли Брад задушен. На сей счет что-нибудь сказано?
— Да. В легких никаких признаков удушения. Ergo,[16] он не был задушен.
— Объясните сначала, почему вы об этом спросили.
Эллери махнул мокрой рукой:
— Земля, конечно, не перевернулась бы, но поскольку на теле нет следов насилия, важно точно установить способ убийства. Понимаете, следы насилия должны быть на голове, отсюда предположение об удушении. Однако Рамсен указывает в отчете единственные возможности: удар по черепу тупым орудием или выстрел в голову из револьвера. С учетом всего отдаю предпочтение первому.
Профессор выбросил ногой столб воды.
— Пожалуй. Что еще?
— Следствие устанавливает маршрут убийцы. Безнадежно, безнадежно, — покачал головой Эллери. — Невозможно учесть всех садившихся в поезда и выходивших из них поблизости от бухты во время совершения преступления. Патрульные с хайвеев, местные обитатели, живущие близ дорог, ничего не смогли рассказать. Попытка найти людей, которые во вторник вечером были неподалеку от бухты Кетчема, закончилась ничем. Яхтсмены и прочие плававшие в проливе днем и вечером во вторник не заметили ничего странного и подозрительного, ни одной чужой лодки, в которой убийца мог бы приплыть в бухту.
— Верно сказано, безнадежное дело, — вздохнул профессор. — Он мог приехать поездом, в машине, приплыть на лодке… Возможно, истины мы никогда не узнаем. В конце концов, мог прилететь на гидроплане, если довести вопрос до абсурда.
— Хорошая мысль, — улыбнулся Эллери. — И не совершайте ошибки, называя невероятность абсурдом, профессор. Мне доводилось видеть весьма странные вещи… Ну, покончим же с делом. — Он быстро просмотрел следующий листок. — Опять ничего. Веревка, которой руки-ноги Брада были привязаны к тотемному шесту…
— Наверно, даже не стоит надеяться, — проворчал Ярдли, — чтоб вы сказали «тотемный столб».
— …К тотемному столбу, — с усмешкой послушно поправился Эллери, — дешевая, обыкновенная, которую можно купить где угодно. Ни один торговец на расстоянии десяти миль от Брадвуда не смог дать о ней никаких существенных сведений. Впрочем, по сообщению Айшема, люди Воэна расширяют круг поисков.
— Старательные ребята, — заметил профессор.
— Как бы то ни было, но я должен признать, — ухмыльнулся Эллери, — что именно благодаря рутинной старательности раскрывается большинство преступлений… Узел — любимая идея Воэна. Но нулевой результат. По свидетельству эксперта, узел грубый, неумелый, но вполне крепкий. Даже я могу такой завязать.
— А я нет, — вставил Ярдли. — Знаете, я ведь старый моряк. Булинь, полустроп и всякое прочее.
— Сейчас вы, как никогда, близки к H2O, я имею в виду возможность поплавать… Ах, Пол Ромейн! Любопытная личность. Самоуверенный самец, здоровье из него так и прет.
— По обыкновению, вы употребляете не те слова, — проворчал профессор.
— Прошлое Ромейна, сказано в кратком шедевре инспектора Воэна, темное. Кроме факта его знакомства с нашим достопочтенным египтологом в Питтсбурге в феврале, о чем Ромейн сам сообщил, больше о нем ничего не известно. Чем занимался раньше — неясно.
— А Линны?
— Да, Линны, — пробормотал Эллери, на минуту откладывая бумаги. — Что вы о них знаете?
Профессор погладил бородку.
— Зародились подозрения, мальчик мой? Так я и знал. Есть в этой парочке что-то фальшивое. Впрочем, они вполне респектабельны. Безупречны, насколько мне известно.
Эллери вновь взял бумаги.
— Ну, предупреждаю, Скотленд-Ярд считает иначе, хоть и выражается немногословно. Айшем телеграфировал в Ярд, а Ярд в ответ телеграфировал, как говорится в отчете, что не нашел никаких сведений о паре, отвечающей описанию Перси и Элизабет Линн. Паспорта их тоже проверены, но, разумеется, они оказались в порядке, как и следовало ожидать. Возможно, мы несправедливы. Скотленд- Ярд извещает, что продолжает разыскивать сведения о частной — и преступной — деятельности Линнов на территории Англии, ибо они себя объявляют английскими подданными, и надеется кое-что раскопать.
— Боже, какой невероятный клубок!
— Вы это только сейчас поняли? — нахмурился Эллери. — В моей короткой блестящей карьере бывали сложные случаи, но ничего столь безнадежно запутанного… Вы, конечно, не слышали последних новостей насчет нашего друга Фокса, шофера, и миссис Брад? — Профессор поднял брови, и Эллери рассказал ему о том, что произошло час назад в гостиной Брадвуда. — Видите?
— Как сквозь воды Ганга, — буркнул Ярдли. — Начинаю думать…
— Что?
— Не буду делать поспешных выводов, — пожал плечами профессор. — Что еще сообщает энциклопедия в ваших руках?
— Воэн быстро работает. Швейцар из «Парк-тиэтр» подтверждает, что женщина, отвечающая описанию миссис Брад, вышла из театра во вторник вечером в середине первого акта, около девяти.
— Одна?
— Да. Дальше. Ребята Воэна раздобыли оригинальный денежный чек на сто долларов, отправленный Кетчему в виде задатка за аренду Устричного острова. Он был выписан на почте в Пеории, штат Иллинойс, от имени Вельи Кросака.
— Не может быть! — вытаращил глаза профессор. — Значит, нашли образец его почерка?
— Делаете поспешные выводы? — вздохнул Эллери. — Я-то думал, вам это несвойственно. Подпись проставлена печатными буквами. Адрес — просто Пеория. Видно, странствующий посланец Страйкера, поставщик манны, остановился там, занимаясь мелкими делишками среди местного населения… Еще кое-что представляет частный интерес. Ревизоры просматривают бухгалтерские книги фирмы «Брад и Мегара». Конечно, это естественно в ходе следствия. Пока все выглядит гладко: хорошо известная фирма, в высшей степени благополучная, финансы в полном порядке… Кстати, наш путешествующий приятель Стивен Мегара, качающийся на волнах где-то в дальних морях, устранился от дел уже пять лет назад. Брад одним глазом присматривал за ними, но фирмой практически единолично руководит юный Иона Линкольн. Любопытно, что кроется у
— Я бы сказал, проблемы будущей тещи, — сухо предположил профессор.
Эллери бросил бумаги на мраморный пол селамика, по выражению Ярдли, потом быстро дотянулся до них и поднял. Из стопки выпал еще один листок.
— Что это? — Он впился в листок жадным взглядом. — Боже мой, ничего себе!
Трубка Ярдли зависла в воздухе.
— Что?
— Фактические сведения о Кросаке! — взволнованно сообщил Эллери. — Последнее донесение. Видимо, окружной прокурор Крамит сначала придержал информацию, а потом решил вообще умыть руки, целиком свалив дело на беднягу Айшема… Шестимесячное следствие. Куча сведений… Велья Кросак черногорец!
— Черногорец? То есть по национальности? Ведь теперь, знаете, не существует такой страны, Черногории, — заинтересованно объяснил Ярдли. — Теперь это область нынешней Югославии. Сербия, Хорватия и Словения официально объединились в 1922 году.
— М-м-м. Следствие под руководством Крамита установило, что Кросак одним из первых эмигрировал из Черногории после заключения мира в 1918 году. В его заграничном американском паспорте указана
