— Я все-таки не понимаю, — жалобно признался Воэн, — зачем он перевернул ковер. Кого хотел провести? Мы бы вообще ничего не увидели, если бы убийца, как вы говорите, нарочно не привел нас сюда с помощью той самой трубки мистера Мегары.
— Полегче, инспектор. Дайте минуточку собраться с мыслями… Теперь ясно — никаких разногласий возникнуть не может, — что Кросак вообще не собирался навсегда скрывать факт совершения преступления в этой комнате. Не только не хотел навсегда его скрыть, но и дьявольски ловко подстроил, чтобы мы вернулись сюда в нужный ему момент, точно зная, что при тщательном обыске обнаружится кровавое пятно. Если бы он хотел скрыть этот факт навсегда, то, во-первых, не стал бы указывать на библиотеку с помощью трубки и не оставил бы в первозданном виде пятно. Взгляните, — махнул рукой Эллери на секретер с откинутой крышкой. — Справа, почти над самым кровавым пятном, две чернильницы. Допустим, Кросак, оставив ковер в прежнем положении, специально опрокинул бы одну из них. Полиция, видя чернильницу и пятно, не усомнилась бы с беглого взгляда, что чернила пролил Брад или кто-то другой, и даже не подумала бы искать под чернильным пятном кровавое… Вместо такого простейшего способа он берется за нелегкий труд, переворачивая ковер и скрывая улики, чтобы мы, не заметив пятна при первом осмотре, вернулись после того, как мистер Мегара опознал свою трубку, и неизбежно его обнаружили в ходе второго осмотра. Главная суть заключается в том, что Кросак ничего не выиграл от своих сложных маневров… кроме
— Ну, очень хорошо, — раздраженно вставил профессор. — Пускай меня утопят и четвертуют, если я понимаю, зачем ему надо, чтобы мы вообще обнаружили это пятно.
— Не сердитесь, дорогой профессор, — усмехнулся Эллери. — Я просто перечисляю факты. Вы знаток древней истории, а моя сила в логике. В моей области я никому не уступлю пальму первенства. Ха-ха! Ну, продолжим. — Он спрятал усмешку. — Кросак не собирался навсегда скрывать место преступления, но хотел, чтоб со временем оно открылось. Почему? По трем возможным причинам. Слушайте внимательно, особенно мистер Мегара, возможно, вы тут нам поможете.
Мегара кивнул, опустился на диван, снова стоящий на прежнем месте у стены.
— Первая: в библиотеке находилось нечто опасное для Кросака, и он рассчитывал впоследствии убрать улику, ибо по неким загадочным обстоятельствам не мог этого сделать в вечер убийства… Вторая: Кросак намеревался попозже что-то принести или вернуть в эту комнату, не имея возможности сделать это в вечер убийства…
— На минуточку придержите коней, — попросил окружной прокурор, сильно хмурясь. — Все это интересно, но ведь в обоих случаях маскировка беседки под место преступления отвлекла бы внимание от библиотеки, куда убийца какое-то время имел бы беспрепятственный доступ.
— Разумное возражение. Только неверное, мистер Айшем, — пробурчал Эллери. — Кросак наверняка знал, что, даже если расчет оправдается, кровавого пятна при первом обыске не заметят, а местом преступления посчитают беседку… Повторяю, Кросак наверняка знал, что дом будет оцеплен и чисто формальные полицейские меры не позволят ему после этого ничего вынести и ничего внести. Впрочем, есть гораздо более существенное опровержение двух указанных возможностей, джентльмены.
Если Кросак собирался вернуться сюда и поэтому сознательно выдал беседку за место преступления, ему, разумеется, было бы выгодно, чтобы ее так всегда и считали местом преступления. Однако он специально оставил след, ведущий в библиотеку, отложив это дело, если верны мои только что сделанные предположения, почти напоследок. Значит, можно сказать, первые две теории не выдерживают проверки.
— Это выше моего понимания, — уныло признался Воэн. — Чересчур фантастично.
— Будьте добры заткнуться, — рявкнул Айшем. — Ваши зубодробительные полицейские методы тут не годятся, Воэн. Согласен, способ расследования неортодоксальный, однако похоже на правду. Продолжайте, мистер Квин. Мы внимательно слушаем.
— Инспектор, вы заслужили публичный выговор, — строго предупредил Эллери. — Третья возможность: сейчас в библиотеке находится нечто, либо находившееся здесь в вечер убийства, либо — предел мечтаний — не представляющее опасности для преступника, который не собирался это впоследствии забирать, желая, чтобы оно попалось на глаза полиции, но лишь после возвращения мистера Мегары.
— Уф! — вздохнул Воэн, всплеснув руками. — Выпустите меня отсюда.
— Не обращайте на него внимания, мистер Квин, — посоветовал Айшем.
Мегара твердо прищурился на Эллери:
— Давайте дальше, мистер Квин!
— Поскольку мы люди старательные, — проговорил Эллери, — Кросаку явно хотелось, чтоб поиски были продолжены и нужный объект обнаружен только в вашем присутствии, мистер Мегара… Знаете, — посетовал он, — я всегда замечаю, наверно, вы меня поймете, инспектор, что чем больше делает убийца, тем больше допускает ошибок. Может быть, пригласим сюда на минуточку нашего друга Столлингса?
— Столлингс! — завопил детектив у дверей, и дворецкий явился с приличной поспешностью.
— Столлингс, — серьезно спросил Эллери, — вам эта комната хорошо знакома, не так ли?
— Можно так сказать, сэр, — кашлянул Столлингс, — не хуже, чем самому мистеру Браду.
— Именно это я жаждал услышать. Оглядитесь вокруг. — Столлингс послушно огляделся. — Все в порядке? Ничего нового не появилось? Нет ничего такого, чего не должно быть?
Столлингс мельком улыбнулся и величественно прошелся по библиотеке. Заглянул во все углы, выдвинул каждый ящик, проверив содержимое секретера… Потратил на все это десять минут и, закончив осмотр, доложил:
— Комната точно в таком же виде, в каком я в последний раз ее видел, сэр, то есть до убийства мистера Брада… только, сэр, стола нет.
После чего все поняли, что расспрашивать больше нечего.
Но Эллери настаивал:
— Ничего не передвинуто, не убрано?
Дворецкий энергично тряхнул головой:
— Нет, сэр. Единственная истинная новинка — пятно, сэр, — кивнул он на ковер. — Его не было во вторник вечером, когда я уходил из дому. И шашечный столик…
— Что с шашечным столиком? — отрывисто бросил Эллери.
Столлингс пожал плечами:
— Шашки. Позиция, конечно, другая. Естественно, мистер Брад продолжал игру после моего ухода.
— А, — с облегчением вздохнул Эллери. — Замечательно, Столлингс. У вас тонкая наблюдательность Шерлока, фотографический взгляд… Это все.
Столлингс бросил укоризненный взгляд на Стивена Мегару, который угрюмо уставился в стену, попыхивая вест-индской сигарой, и вышел из комнаты.
— Ну, давайте рассредоточимся, — торопливо потребовал Эллери.
— Что будем искать, черт возьми? — буркнул Воэн.
— Господи боже, инспектор, если бы я знал, искать было бы нечего!
Последовавшая сцена показалась бы смешной и нелепой любому, кроме Стивена Мегары, который, похоже, не умел смеяться. Четверо взрослых мужчин ползали на четвереньках по комнате, старательно карабкались на стены, ощупывали штукатурку и дерево, диванные подушки, выкручивали ножки и ручки кресел, секретера, шашечного столика, то есть действовали вроде Алисы в Стране чудес. Через пятнадцать минут тщетных поисков взъерошенный, разгоряченный и сильно расстроенный Эллери уселся рядом с Мегарой и погрузился в размышления. Судя по выражению его лица, эти дневные грезы больше напоминали ночной кошмар. Профессор, не сдаваясь, по-прежнему шарил, с удовольствием ползая по ковру, неуклюже вытягиваясь в полный рост, потом вдруг распрямился, глядя на старомодную люстру.
— Как ни странно, тут кое-что можно спрятать, — пробормотал он, встал на стул, зазвенел хрустальными подвесками.
Видно, где-то оказался поврежденный или обнаженный провод, ибо профессор внезапно охнул и грохнулся на пол. Воэн с ворчанием подносил к источнику света еще один клочок бумаги, должно быть отрабатывая теорию, что листок исписан симпатическими чернилами. Айшем отдергивал шторы, уже подняв оконные жалюзи и проверив фонари на наличие тайников. Все было забавно, неправдоподобно и
