позаботьтесь, чтоб мистера Дарлинга доставили в Хантингтон в полицейской машине.
Пикар помог хозяину магазина спуститься по трапу и вернулся, а катер помчался к берегу.
— Что с угнанной машиной, Пикар? — поинтересовался Айшем.
— Да ничего хорошего, — пробубнил детектив. — Парочка, отвечающая описанию Дарлинга, заявила хантингтонской полиции об угоне автомобиля в два часа ночи. Бог знает, где они шлялись, мне это неизвестно. «Бьюик»-седан, как и утверждает Дарлинг. Видно, парень так хлопотал вокруг цыпочки, что забыл вытащить ключ зажигания.
— Разослали описание машины? — спросил Воэн.
— Да, шеф. Номера и прочее.
— Крупно повезло Кросаку, — проворчал Айшем. — Естественно, ночью, чтобы скрыться, ему нужна была машина. Слишком рискованно ехать поездом в два-три часа ночи, его могли запомнить.
— Иными словами, — пробормотал Эллери, — Кросак, по вашему мнению, угнал машину, всю ночь ехал, а потом где-то ее бросил?
— Глупо было бы ехать дальше, — заявил инспектор. — Конечно, так и было. В чем ошибка, мистер Квин?
Эллери пожал плечами:
— Разве нельзя задать простой вопрос, инспектор, чтобы тебе за это голову не снесли? Насколько я вижу, все верно.
— По-моему, — задумчиво проговорил профессор, — Кросак полагался на весьма сомнительный шанс, рассчитывая угнать машину так скоро после убийства и в такой близости от места преступления.
— Черта с два, сомнительный! — возразил Воэн. — Проблема в том, что люди в большинстве своем порядочные. При желании за час можно увести десяток машин, особенно на Лонг-Айленде.
— Неплохое замечание, профессор, — протянул Эллери, — только, боюсь, инспектор прав. — И замолчал, услышав сверху шаркающие шаги.
Все оглянулись: с крыши радиорубки на палубу спускали накрытое простынями тело Стивена Мегары. В нескольких футах дальше у поручней стоял капитан Свифт в старой выцветшей зюйдвестке поверх пижамы и окаменевшим взором смотрел на происходящее. Доктор Темпл рядом с ним молча сосал погасшую трубку.
Эллери, Воэн, Айшем и профессор один за другим спустились в ожидавший внизу полицейский катер. «Элен» тихо покачивалась на водах бухты Кетчема. Тело перевозили в другой лодке. На берегу виднелась поджидавшая его высокая фигура Линкольна, женщины исчезли.
— Что думаете, мистер Квин? — с торжественной серьезностью полюбопытствовал Айшем после долгого молчания.
Эллери быстро оглянулся и пристально всмотрелся в яхту.
— Думаю, мы так же далеки от раскрытия преступлений, как и три недели назад. Со своей стороны признаюсь, что я в полном недоумении. Убийца — Велья Кросак, человек-призрак, которым может оказаться едва ли не каждый. Перед нами по-прежнему стоит вопрос: кто он на самом деле? — Эллери снял пенсне, раздраженно протер глаза. — Оставляет за собой следы… Фактически выставляет напоказ… — Лицо его отвердело, и он замолчал.
— Что с вами? — озабоченно спросил профессор Ярдли, заметив мрачность своего протеже.
Эллери стиснул кулак.
— В этой мысли что-то есть! Как имена шести перуанских демонов?
Глава 26
РАССУЖДЕНИЯ ЭЛЛЕРИ
Через Брадвуд мужчины прошествовали поспешно, избегая встреч со взволнованными, мечущимися вокруг людьми, пораженными ужасом и отвращением. Иона Линкольн не произнес ни слова, как бы утратив в ошеломлении дар речи, и просто покорно последовал за всеми. Смерть Мегары, весьма необычная, нависла над Брадвудом гораздо более мрачной тенью, чем гибель его владельца. Страшно бледный Фокс сидел на ступеньках веранды, обхватив руками голову. Элен в кресле-качалке неотрывно смотрела в небо, не видя ни единого клочка сгущающихся грозовых облаков. Миссис Брад лежала в обморочном состоянии; Столлингс пробормотал, что к ней должен зайти доктор Темпл, потому что она бьется в истерике у себя в комнате, и никто, даже дочь, не в силах ей помочь. Из глубины дома доносились причитания миссис Бакстер.
На подъездной дорожке процессия нерешительно остановилась, потом по молчаливому согласию двинулась дальше. Линкольн слепо тащился до самых ворот, но там остановился, прислонясь к каменному столбу. Инспектор с Айшемом куда-то свернули по своим делам.
Старая нянюшка с искаженной от ужаса черной морщинистой физиономией открыла парадную дверь и пробормотала:
— День гнева пришел, масса Ярдли, попомните мои слова.
Профессор ничего не ответил и прошел прямо в библиотеку, Эллери последовал за ним как бы в поисках убежища.
Усевшись, оба долго молчали. На грубом лице профессора сквозь потрясение и отвращение читался вызов. Эллери, погрузившись в кресло, автоматически начал искать в карманах сигареты. Ярдли пододвинул к нему через стол большую шкатулку из слоновой кости.
— Чего вы беспокоитесь? — мягко спросил он. — Не может же мысль навсегда ускользнуть.
— Ее как будто никогда и не было, кроме какого-то в высшей степени смехотворного ощущения. — Эллери лихорадочно затянулся сигаретой. — Вам знакомы подобные неосязаемые ощущения? Что-то заставляет копаться в темных закоулках памяти, не видя ничего, кроме мелькнувшей расплывчатой тени… Вот что-то такое со мной и происходит. Если бы я мог поймать… Это важно. Целиком и полностью уверен, что важно.
Профессор принялся набивать трубку.
— Обычное явление. Я по себе знаю, как бесполезно сосредоточиваться на поимке мысли. О ней лучше вовсе не думать и поговорить о другом. Как ни странно, этот способ очень часто срабатывает. Игнорируя мысль, мы как бы вынуждаем ее вновь прийти в голову. Откуда ни возьмись возникает четкая полная картина того, что надо было вспомнить, складываясь из, казалось бы, несообразных деталей.
Эллери хмыкнул. Стены дома дрогнули от громового удара.
— Недавно, минут пятнадцать назад, — продолжил профессор с невеселой улыбкой, — вы сказали, что сегодня вы так же далеки от решения, как и три недели назад. Очень хорошо. Значит, терпите поражение. И в то же время постоянно упоминаете, что пришли к заключениям, неочевидным и явно неведомым ни Айшему, ни Воэну, ни мне. Почему бы не обсудить их сейчас? Возможно, в окончательных итогах анализа вы что-то упустили, а теперь поймете, сформулировав устно свои мысли. Поверьте мне на слово, я всю жизнь без конца с этим сталкивался: существует колоссальная разница между холодным течением самостоятельной мысли и теплой дружеской дискуссией tete-a-tete. [29] Вот вы, к примеру, говорили про шашки. Видимо, кабинет в Брадвуде, шашечный стол или игровая позиция имеют для вас некий смысл, полностью ускользнувший от нас. Расскажите об этом.
Под воздействием успокаивающего голоса профессора Ярдли взвинченные нервы Эллери расслабились. Он стал курить спокойнее, напряженные складки на его лице разгладились.
— Неплохое предложение, профессор. — Эллери поерзал, усаживаясь поудобнее, и прикрыл глаза. — Позвольте изложить вопрос таким образом. Какая у вас сложилась картина из показаний Столлингса и расположения шашек на столике в том виде, в каком мы их обнаружили?
Профессор задумчиво выпустил дым в сторону камина. В комнате заметно потемнело, солнце загородила плотина черных туч.
— На ум приходит масса теорий, не подтвержденных конкретными доказательствами, но я не вижу разумного повода сомневаться в очевидных фактах.
— А именно?
