Да, эта девица знала свое дело; если мне когда-нибудь понадобится собственная секретарша, надеюсь, мне удастся найти кого-нибудь на нее похожего.
В телефонном справочнике оказалось полдюжины Соколовых, но никто из них не носил имя Рейчел. Имелась Грейс, обитающая по адресу, вполне подходящему для вдовы богатого торговца-еврея. На следующий день с утра пораньше я взял свою машину и совершил маленькое скромное правонарушение: проник в частное владение, чтобы узнать, есть ли там беседка. Беседка нашлась.
Я вымыл машину, начистил выходные ботинки и стряхнул пыль с единственного своего костюма, который надеваю только на свадьбы или похороны. Потом, подождав до двух часов, чтобы не нарваться на хозяев, сидящих за завтраком или ланчем, я отправился с визитом.
Изящный стиль не всем по вкусу, но мне он нравится, если, конечно, здание не выдает себя за свадебный торт. Резиденция Соколовых выглядела прохладной и величественной, хотя слегка причудливой, как особа королевской крови на пикнике. Позвонив, я долго ждал, получив полную возможность изучать парадную дверь; она была, несомненно, произведением искусства: украшавший ее бронзовый барельеф изображал похищение Европы, основание Рима или какую-то подобную дребедень. Когда наконец дверь отворилась, я увидел человека, которого по одежде, внешности и манерам можно было бы принять за государственного секретаря. Ему не надо было говорить «Да?» или «Ну?»; ему достаточно было поднять бровь, чтобы поинтересоваться, что привело меня сюда. Я сказал, что хотел бы видеть миссис Соколову. Он спросил, назначена ли мне встреча, прекрасно зная, что это не так. Такого типа не отошьешь, сообщив, что пришел по личному вопросу, и намекнув, что он лезет не в свое дело. Я решил немного приоткрыть забрало.
— По правде говоря, я пытаюсь найти ее дочь.
Он лениво оглядел меня с ног до головы.
— Вы не из ее друзей, — сказал он наконец.
— Честно говоря, нет.
— Иначе вы знали бы, что она умерла почти три месяца назад.
Его слова произвели на меня впечатление ледяного душа.
Он поднял вторую бровь, что следовало понимать как вопрос: «Вам еще что-нибудь нужно?»
Я решил еще немного приоткрыть забрало.
— Вы были здесь при мистере Соколове?
Он нахмурился, показывая, что сомневается в правомерности моего интереса.
— Я спрашиваю, потому что… Могу я узнать ваше имя?
Этот вопрос тоже вызвал у него сомнение, но все же он решил немного меня утешить.
— Меня зовут Партридж.
— Мистер Партридж, я спрашиваю потому, что хочу выяснить, знали ли вы… Измаила.
Партридж, прищурившись, внимательно посмотрел на меня.
— Если быть совсем честным, я ищу не Рейчел, я ищу Измаила. Как я понимаю, Рейчел более или менее взяла его на свое попечение после смерти своего отца.
— Как получилось, что это вам известно? — спросил он. По лицу Партриджа ничего невозможно было прочесть.
— Если вы знаете ответ на этот вопрос, мистер Партридж, то вы, скорее всего, поможете мне. Если же ответ вам неизвестен, то, вероятно, нет.
Это был элегантный прием, и Партридж, признав это, кивнул мне. Потом он спросил, зачем я ищу Измаила.
— Его нет… на обычном месте. Очевидно, его оттуда выселили.
— Должно быть, кто-то его перевез. Помог ему.
— Да, — ответил я, — не думаю, что Измаил отправился в «Гертц» и взял напрокат машину.
Партридж не обратил внимания на мою попытку сострить.
— Боюсь, что я на самом деле ничего не знаю.
— А миссис Соколова?
— Если бы ей что-нибудь было известно, я первым об этом узнал бы.
Я ему поверил, но все-таки попросил:
— Дайте мне хоть какую-нибудь зацепку!
— Я не знаю, с чего вы могли бы начать, — теперь, когда мисс Соколова умерла.
Я минуту постоял, обдумывая услышанное.
— От чего она умерла?
— Вы же ее не знали?
— Совсем не знал.
— Тогда это, извините, не ваше дело, — ответил он без всякой горячности, просто констатируя факт.
Я подумал, не нанять ли мне частного детектива; потом представил себе разговор, с которого пришлось бы начать, и решил от этой мысли отказаться. Однако просто все бросить я не мог, а поэтому позвонил в местный зоопарк и спросил, нет ли в их экспозиции равнинной гориллы. Нет, ответили мне. Я сказал, что у меня как раз есть и не хотят ли они ее приобрести. Нет, ответили мне. Я спросил, не знают ли они, кто мог бы заинтересоваться моим предложением, но снова получил отрицательный ответ. Я попросил совета: как бы они поступили на моем месте, если бы им было абсолютно необходимо избавиться от гориллы. Мне ответили, что есть одна или две лаборатории, которые заинтересовались бы подопытным животным, но мне было ясно, что проблема на самом деле их не интересует.
Одно мне было ясно: у Измаила были друзья, о которых я ничего не знал, возможно бывшие ученики. Единственный способ связаться с ними, который пришел мне в голову, был тот самый, который использовал сам Измаил: дать объявление в газете.
ДРУЗЬЯМ ИЗМАИЛА.
Один из друзей не может с ним связаться.
Пожалуйста, позвоните и скажите мне,
где он находится.
Объявление было ошибкой: оно дало мне предлог выключить мозги. Сначала я ждал, пока оно появится в газете, потом неделю его печатали каждый день, потом еще несколько дней я ждал ответа — как оказалось, напрасно. В результате за две недели я и пальцем не пошевелил, чтобы найти Измаила.
Когда я наконец осознал факт, что отклика на объявление не получу, я стал искать новый подход к делу, и не прошло и трех минут, как я его нашел. Я позвонил в мэрию и вскоре разговаривал с человеком, который выдавал разрешения на размещение в городе передвижных ярмарок.
— Находится ли сейчас такая ярмарка в городе?
— Нет.
— А были ли какие-нибудь за последний месяц?
— Да, «Карнавал Дэррила Хикса», девятнадцать фургонов, двадцать один аттракцион, ежедневное представление. Отбыл из города около двух недель назад.
— А что-то вроде зверинца?
— Ничего такого в списках не значится.
— Бывает ли, что на ярмарке в представлении участвуют животные?
— Кто его знает. Возможно.
— Куда отправилась ярмарка Хикса?
— Никакой информации.
Это, впрочем, значения не имело. Еще несколько звонков, и я выяснил, что ярмарка побывала в городке в сорока милях к северу и покинула его неделю назад. Предположив, что Хикс по-прежнему будет двигаться на север, я благодаря единственному звонку выяснил, и где он останавливался, и где находится в настоящий момент. Да, на его афишах значится: «Гаргантюа, самая знаменитая горилла в мире»; правда,
