любовном романе.
– Но Мила Горянская, – вставил Стас, – назвала Ольгу его второй женой. Значит, все было открыто!
– Это ее мнение. На самом деле любовники хорошо законспирировались. Я вчера весь день занимался только Свиридовой и выяснил одну потрясающую деталь. Единственным другом мужского пола у этой дамочки числится Виктор Валентинов, коллега по «Экодизайну».
– Валентинов? Я видел этого парня! – воскликнул Стас и тут же, утратив энтузиазм, добавил: – Но мы по нему плотно не работали.
– Друг! Что такое друг? – насмешливо протянул Пучков. – Уж, конечно, это не тот человек, которого попросишь помочь провернуть пару-тройку убийств!
Таганов многозначительно усмехнулся:
– А вот этого мы не знаем. Зато, – он сделал паузу, – теперь, благодаря моим усилиям, мы знаем, что у Валентинова есть старшая сестра. Зовут ее Инга Смирнова. И работает она в театре костюмершей.
Пучков со Стасом переглянулись. Таганов между тем бодро продолжал:
– Каждую пятницу любящий братишка заходит к Инге перед вечерним представлением. Они сидят в костюмерной, пьют чай и болтают. Инга частенько отлучается по делам, и тогда Витя остается один – среди костюмов, коробок с обувью, париков...
– А также очков и бород, – в задумчивости добавил Стас.
– И у Свиридовой мог быть прекрасный мотив, – продолжал разливаться соловьем Таганов. – Она знала от Захара об этой байке – я имею в виду фамильное проклятие. Конечно, она ревновала его к Насте Шороховой. Женщины без ревности в дикой природе не встречаются. И решила с помощью проклятия испугать Захара. Если бы он увидел, что оно сбывается, и все влюбленные в Шорохову мужчины погибают, побоялся бы встать в очередь. А уж как Ольга все проворачивала – с помощью Валентинова или еще кого- то, – выяснить можно.
– Одно плохо: Шорохова не знала никого из своих нынешних коллег, когда погиб ее первый жених – Юрий Торопцев, – заметил Пучков. – Может быть, он действительно сам по себе свалился с лестницы? Случайно?
– Насчет Торопцева у меня есть особая версия, – сообщил Стас. – Мне не представилось случая ее проверить, потому что она очень шаткая. Но, похоже, выхода нет. Смерть Торопцева действительно нам мешает взглянуть на все остальные происшествия объективно.
– Давай, выкладывай, – предложил Пучков.
– Не здесь. Чтобы все выяснить наверняка, придется ехать к Насте. И вообще – это будет экспромт. Не знаю, добьюсь ли я результата.
– Может, лучше привезти ее сюда?
– Нет, – сказал Стас. – Мне нужны старухи тоже.
Они молча поднялись и начали одеваться.
– Чтобы Стас раскачался, надо было по меньшей мере совершить покушение на его жену, – шепнул Таганов шефу.
Настю о визите предупредили по телефону, и, пока они ехали, она успела изрядно разволноваться.
– Не расстраивайся, что бы ни случилось, – Стас сильно сжал ее руку. Это была первая, так сказать, нежность с его стороны. – Все будет хорошо. Я позабочусь. Надеюсь, бабушки дома?
Они были дома и ждали в гостиной. Стас, оказавшийся в центре внимания, чувствовал себя не слишком уютно.
– Вам предстоит провести в моем обществе несколько неприятных минут, – предупредил он настороженно глядевших на него старушек.
– Ничего, молодой человек, – ответила Василина. – Если это ради Настеньки, мы вам простим.
– Что ж, – начал он. – Вернемся на двенадцать лет назад, к тому моменту, когда вашей внучке было девятнадцать. Она влюбилась в зрелого мужчину, переехала к нему жить. Что вы чувствовали? Василина Сергеевна, в первую очередь я вас хочу спросить.
– Почему меня? – Старушка втянула голову в плечи. Было заметно, что она испугана.
– Думаю, о смерти Торопцева рассказать нам сможете именно вы. Как очевидица.
– Бабушка?! – воскликнула пораженная Настя.
– Минутку! – Стас поднял руку. – Не надо драм. Мы сейчас спокойно во всем разберемся. Знаете, как я обо всем догадался, Василина Сергеевна?
Она молча смотрела на него, поджав губы.
– Я стоял вот здесь, на этом самом месте, а вы наставили на меня палец и толкали в грудь. Вам не нравилось, что я плохо защищаю вашу внучку. Помните? Я отступал к дивану, а сам смотрел на фотографии. Те, что на стене. Видите? – обратился он к Пучкову и Таганову, исполнявшим роли внимательных зрителей. – Там Василина Сергеевна с сестрой стоят под руку – обе в шляпках. Я вспомнил, что во времена их молодости женщины всегда носили шляпы, когда отправлялись на прогулку, или в гости, или на деловое свидание.
– Желтая шляпа! – вспомнила Настя. – Она осталась у тебя, бабушка?
– Думаю, тут и сомневаться нечего. Эта шляпа была на ней в ту ночь, когда погиб Торопцев. Василина Сергеевна не могла смириться с тем, что ее очаровательная внучка стала жить гражданским браком с человеком старше себя. Она всячески старалась воспрепятствовать этому союзу и образумить Торопцева. – Стас обратился непосредственно к ней. – Возможно, вы хотели, чтобы он поскорее женился?
Василина Сергеевна молча разглядывала пейзаж за окном. Ее старшая сестра, прикрыв рот ладошкой, переводила взор с одного детектива на другого, пытаясь понять их отношение к происходящему.
– Я смотрел на эту фотографию, на эти шляпки на голове у сестер, а Василина Сергеевна толкала меня сильным указательным пальцем к дивану, так что я едва мог устоять на ногах. И тут в моем мозгу будто что-то щелкнуло.
– Это произошло случайно, – глухим голосом проговорила Василина Сергеевна, обращаясь непосредственно к Насте. – Я действительно была возмущена тем, что Юра медлил с женитьбой. Я звонила ему еще до театра. Была полна решимости высказать все, что наболело. Он объяснил, что сегодня вечером не может встретиться, потому что едет за документами в подмосковный особняк.
– И ты рванула туда? – Настя наморщила лоб, пытаясь осмыслить сказанное.
– Пока вы слушали оперу, я ехала на электричке. Потом автобусом и пешком. Я ждала его в саду. Когда он подъехал, вышла к крыльцу. Он удивился. Мы начали подниматься по лестнице, и он сразу же заговорил насмешливым тоном. Пытался свести все к шутке, выставить меня дурой. Я не выдержала, начала его поучать... – Василина Сергеевна судорожно сжала кулаки. – Уже поднявшись наверх, мы остановились. Вернее, я преградила ему путь в комнату, потому что хотела поскорее высказаться. В общем, я вошла в раж. Не могу... – Она закрыла лицо ладонями и опустила голову.
– Короче говоря, – безжалостно продолжал Стас, – Василина Сергеевна приставила к груди Торопцева указательный палец, как она любит это делать. И толкнула его. Он потерял равновесие и полетел вниз.
– Но почему ты не вызвала «неотложку»? – одними губами спросила Настя.
– Потому что он сразу умер, – по-прежнему закрывая лицо ладонями, ответила старушка. – А я испугалась. Испугалась, что ты мне не простишь.
– Но ты же не специально!
– Это сейчас ты так говоришь! – воскликнула Василина Сергеевна, опустив руки и глядя на внучку повлажневшими глазами. – А тогда тебе было всего девятнадцать! Ты бы не простила меня, я знаю. Я чувствовала это.
– Но из-за тебя я думала, что насылаю проклятие на головы своих женихов! – закричала Настя и топнула ногой. – Я так страдала!
– Это была защитная реакция, правда, Василина Сергеевна? Она боялась, – объяснил Стас, – подозрений, доследования, всевозможных догадок. И придумала хороший ход – сделать из мухи слона, напомнить о фамильном проклятии, которое, как вы понимаете, нельзя осудить за непреднамеренное убийство.
– Это был несчастный случай, – вступилась за Василину Сергеевну старшая сестра. – Разве вы не понимаете?
