Ответ Лысого сразу же продлил ему жизнь почти до Мюнхена:
– Сто семьдесят килограммчиков. Полтора метра на полтора. Сам грузил…
Алик понял, что одному ему такой пакет не перегрузить, а Водила вряд ли будет ему помощником, и милостиво сказал Лысому:
– Ладно. Поживём – увидим. Тормознём его у самого Мюнхена.
– Не боись, Кыся. Уж какую-нибудь козу мы им обязательно заделаем! – успокоил меня Водила, когда на подъезде к Касселю я закончил рассказ о том, что говорил и про что думал наш новый знакомый Алик.
Наверное, Водиле показалось, что такого слабого заверения для меня явно недостаточно, и он добавил в своей обычной манере:
– И на хитрую жопу есть хуй с винтом, Кыся…
Водила это добавил с такой святой убеждённостью, что, несмотря на тревожность ситуации и нависшую над нами опасность, я тут же живо представил себе, как может выглядеть «хитрая жопа» и «хуй с винтом»!
Это показалось мне таким смешным, что я расхохотался по-своему и от хохота свалился со спинки пассажирского кресла прямо на сиденье. Глядя на то, как я валяюсь на спине и от смеха дрыгаю всеми четырьмя лапами, Водила тоже развеселился. И даже спел, как говорит Шура, «ни к селу ни к городу»:
Мы ещё немножко с Водилой похихикали – каждый по-своему, а потом я посчитал необходимым не давать ему так уж расслабляться.
Мне почему-то всё время казалось, что Водила явно недооценивает опасность ситуации. То ли потому, что он с такими штуками никогда не сталкивался, то ли потому, что ощущал себя вот таким большим, сильным, мощно-сексуальным самцом, а это всегда несколько обманчиво гипертрофирует уверенность в самом себе. Со мной тоже иногда происходит такое. Естественно, в моих собственных масштабах.
Но в отличие даже от очень умных и чутких Людей я обладаю даром предвидения, неким мистическим Котово-Кошачьим необъяснимым свойством почти точно предсказывать ближайшее будущее. Я уже об этом как то говорил…
Я снова вспрыгнул на спинку пассажирского сиденья, чтобы лучше видеть дорогу и всё вокруг. Умылся, привёл себя в порядок и достаточно решительно и волево сказал Водиле:
«Всё, Водила. Всё! Закончили хиханьки и хаханьки. Вернёмся к козе».
– Какой ещё «козе»?! – удивился Водила.
«Которую ты обещал заделать Лысому и Алику».
– А… Это только так говорится – «заделать козу». Тут надо будет соображать по ходу…
«Нет. Мы должны всё продумать заранее. Может случиться так, что у тебя не будет времени соображать по ходу».
– А что ты предлагаешь, Кыся?
«Полное смирение! Никакого героизма. Они оба вооружены, а…» – закончить мысль мне не удалось, потому что Водила прервал меня и закончил за меня её сам:
– …а против лома нет приёма, да, Кыся? Это ты хочешь сказать?
Ура-ура-ура! Да здравствует гениальный доктор Ричард Шелдрейс! Да здравствуют Люди, решившие перевести и издать эту книгу у нас в России! Шура говорил, что сегодня это равносильно подвигу или самоубийству. Он имел в виду именно такие книги.
И конечно же, да здравствует Мой Шура Плоткин, который от одиночества (Я – не в счёт. Я – Кот. Я говорю о Человеческом одиночестве) насобачился читать мне вслух разные умные книжки!
А чуть ли не ежедневные половые упражнения с разными девицами или Кошками, как выяснилось, от одиночества не спасают. Это я и по себе знаю,
– Ты про кого это, Кыся? – осторожно спросил меня Водила.
«Да так… Ты не знаешь. Про одного своего друга».
– Давай, Кыся, не отвлекаться, – сказал мне Водила, и я услышал в его голосе лёгкие нотки ревности. – Значит, ты считаешь, что я должен взять у них пять штук зелёных, на всё согласиться и помочь им перегрузить пакет? А они мне сразу же после этого засандалят пулю в лоб! Да?
«Нет, не сразу», – подумал я…
…И вдруг сначала не очень отчётливо, а потом всё яснее и яснее УВИДЕЛ, как это произойдёт! Вот ОНО – наше, Кошачье-Котовое! Я же говорил!.. Это внезапное озарение БУДУЩЕГО. Как? Что? Откуда?.. В голове не укладывается… Но ЭТО же ЕСТЬ!!!
– А если я не захочу остановиться? – донёсся голос Водилы.
«Ты будешь вынужден это сделать», – с сожалением заметил я…
– Кыся, а Кыся!.. – услышал я голос Водилы. – Ну-ка очнись, родимый. Ты чего это замер, как памятник Ленину? Гляди, чего я тебе купил на той заправке!..
Впереди нас по-прежнему катился грузовик Лысого, и в правом большом боковом зеркале я видел бегущую за нами «тойоту» Алика.
– Кыся… У тебя совесть есть? Я тебе кыскаю, кыскаю и так, и эдак, а ты – ноль внимания, – обиделся Водила.
Я спохватился и потёрся мордой о Водилино ухо и виновато промурчал: «Прости, Водила… Задумался. Извини меня, пожалуйста…»
