– Для меня это вопрос жизни. Там все наконец может решиться и…
Из-за дверей одной из кабинок слышен шум спускаемой воды.
Марина хватает Лиду за руку и выволакивает ее в коридор.
– Ни черта там не решится, институтка бездарная!
Они быстро идут по коридору к своему отделу.
– Это для тебя вопрос жизни, а для него – баба в койке на время отпуска. Ни шустрить не надо, ни клеить, ни охмурять. Эва, как удобно! – раздраженно говорит на ходу Марина.
– Маришка, я запрещаю тебе!
– Но он же кобель. Посмотри на него внимательно. На его сладкой роже так и написано: кобель!
– Марина! – возмущенно шипит Лида.
– Хочешь докажу? Хочешь?! – Марина останавливается у дверей своего отдела. – Смотри! Идиотка…
Она рывком открывает дверь, входит в отдел, зябко поводит плечами и с прелестной улыбкой громко обращается к Андрею Павловичу:
– Андрей Павлович, родненький, а если я закрою форточку?
Лида проскальзывает в свой дальний угол.
– Ради Бога, Марина Васильевна. А если это сделаю я?
– Что вы, что вы, шеф! Как можно, начальничек…
Марина подходит к окну у стола Андрея Павловича, задирает и без того короткую юбку, обнажая красивые стройные ноги, взбирается на подоконник и обстоятельно закрывает форточку.
Сохраняя на лице улыбку, ставшую деревянной, Андрей Павлович нервно проглатывает слюну, не в силах оторвать глаз от ног Марины.
Отдел замер. Все ждут реакции Лиды. Но Лида, просмотрев весь этот спектакль,, уже уткнулась в бумаги.
А Марина с подоконника лукаво поглядывает на Андрея Павловича. Тот встает из-за стола, протягивает ей руки:
– Позвольте помочь!
– С удовольствием. – И Марина оказывается в объятиях шефа. – Ого, сколько мощи! Кто бы мог подумать!
– Ах, Марина Васильевна, не цените вы своего начальника! – улыбается Андрей Павлович и ставит Марину на пол.
В перерыв в столовке самообслуживания медленно ползет к кассе очередь мимо супов в нержавеющих мисочках, мимо сереньких котлет и очень прозрачных компотов. Скользят по трубчатым полозьям пластмассовые подносы. Впереди Марина. Лида, как всегда, сзади.
– Ну и что? Ну и что? – тихо возражает Лида. – Ты устроила примитивную дешевую провокацию – задрала юбку, показала все, что можно, да еще и повисла на нем!.. А мужик есть мужик! Было бы хуже, если бы при виде твоих ляжек у него вообще ничего не возникло.
– Все, что надо, все возникло! В этом можешь не сомневаться. А ты – абсолютная, слепая дура. Помидоры будешь?
– Да. А сколько они стоят?
– Семьдесят коп. Брать?
– Нет. Лучше салат витаминный за двадцать две. Тебе щи?
– Я первого не ем. Неужели ты рассчитываешь, что он после вашего дурацкого Адлера бросит все и…
– Я никогда ни на что не рассчитываю, – уже за столиком говорит Лида. – Я хочу надеяться. Тем более что он сам мне говорил.
– Не будь дурочкой, Лидуня. Оттяни свой отпуск на месяц. Поедем вместе в Ялту. У меня там в «Интуристе» мощнейший крюк! Поселимся в отличной гостинице. Рядом Дом творчества писателей, до ВТО – рукой подать! Найдем двух шикарных мужиков… Причем не нас будут выбирать, а мы! И проведем время, как белые люди, Лидка! А там… чем черт не шутит…
– Я люблю его, – тихо говорит Лида, прихлебывая щи.
– А ты не думаешь, что его еще одна женщина любит?
– Кто?.. – пугается Лида.
– Его жена, – жестко говорит Марина. – Вполне приличная девка. Я бы даже сказала – симпатяга.
– Ох, черт, я так старалась об этом не думать!
Бабушка смотрит на закрытую дверь, откуда доносятся обрывки фраз Евгения Анатольевича и Нины Елизаровны.
– …и мне предложили такие вот курсы АСУП… – Это голос Евгения Анатольевича.
Бабушка слышит звяканье чайной ложечки в чашке, смех Нины Елизаровны:
