невинного человека, находящегося в другой комнате, в отличие от пуль крупнокалиберных пистолетов или винтовок.
И хотя выстрел по замку не мог причинить вреда тем, кто находился в квартире, Майкл не приветствовал использование помповика.
Может, Харкер там не один. Может, он взял заложницу. Да и вообще хотелось обойтись без выстрелов.
Майкл встал перед дверью, ударил по замку ногой. Дверь выдержала, но он ударил второй раз, третий, от каждого удара грохоту было не меньше, чем от выстрела из помповика, и справился-таки с собачкой. Дверь распахнулась.
Пригнувшись, Карсон переступила порог первой, держа перед собой помповик, покачивая стволом справа налево.
Поверх ее плеча Майкл увидел Харкера, который пересекал комнату в дальнем ее конце.
– Брось его! – крикнула Карсон, потому что в руке Харкер держал револьвер.
Харкер выстрелил. Пуля попала в дверную коробку.
Щепки впились в лоб Майкла. Посыпались на волосы. Карсон выстрелила.
Большая честь заряда попала в левое бедро Харкера. Его развернуло, бросило на стену, но он не упал.
Сразу после выстрела, не останавливаясь, Карсон передернула помповик, дослав в ствол следующий патрон, одновременно сместившись влево от двери.
Двигаясь следом, Майкл ушел вправо, и в этот самый момент Харкер выстрелил второй раз. Майкл услышал посвист пули, пролетевшей менее чем в дюйме от его головы.
Карсон тоже выстрелила, опять попала, Харкер пошатнулся, но продолжал двигаться, нырнул на кухню, скрывшись из виду, когда Карсон дослала в ствол третий патрон.
Глава 72
Стоя спиной к стене между гостиной и кухней, Карсон выуживала патроны для помпового ружья из кармана пиджака.
Ее трясло. Толстые патроны она доставала по одному, боясь, что может их выронить. Если бы она уронила патрон, если бы он закатился под мебель…
Склонившись над открытым багажником автомобиля, заряжая помповик, она не собиралась брать запасные патроны. Это оружие предназначалось для того, чтобы поставить быструю точку в опасной ситуации. Его обычно не пускали в ход в длительной перестрелке.
Прежде использовать помповик ей довелось лишь дважды. И оба раза хватило одного выстрела. В первом случае, чтобы предупредить о последствиях, во втором – чтобы ранить, и на том конфронтация закончилась.
По всему выходило, как и предупреждал Дукалион, что завалить Харкера – задача не из легких.
У нее было только три запасных патрона. Она вставила их в трубку-магазин под стволом, надеясь, что этого хватит, чтобы довести дело до конца.
Кости черепа прочные, как бронированная плита. Она могла ослепить его выстрелом в лицо, но помог бы такой выстрел, остановил бы его?
Два сердца. Целься в грудь. Два выстрела подряд, может, три, в упор, если возможно. Нужно попасть в оба сердца сразу.
На другой стороне комнаты Майкл, пригнувшись, используя мебель как прикрытие, подбирался к кухне, куда ретировался Харкер.
Харкер был лишь одной из их забот. Дженна – второй. Кровь в холле предполагала, что Дженна в его квартире. Раненая. Может быть, смертельно раненная.
Квартира маленькая. Вероятно, три комнаты, одна ванная. Он вышел из спальни. Должно быть, Дженна там.
Но она могла быть и на кухне, где сейчас находился Харкер. В этот самый момент он мог перерезать ей глотку.
Прижимаясь спиной к стене, держа помповик обеими руками параллельно телу, Карсон продвигалась к арке между комнатой и кухней, понимая, что может получить выстрел в лицо, сунувшись в арку.
Но они должны были как можно быстрее нейтрализовать Харкера, оказать Дженне помощь. Женщина не кричала. Может, уже умерла. Может, умирала. В такой ситуации каждая секунда могла стать роковой.
Из кухни донесся шум. Она не могла понять, что там происходит.
Майкл приподнялся из-за дивана.
– Он собирается прыгнуть в окно!
Карсон появилась в арке, увидела поднятую нижнюю половину окна. Харкер на корточках сидел на подоконнике, спиной к ней.
Она оглядела кухню, чтобы убедиться, что дробь рикошетом не попадет в Дженну. Нет, на кухне был только Харкер.
Монстром он был или нет, выстрел в спину стал бы предметом разбирательства в службе внутренней безопасности, но Карсон все равно застрелила бы его, если бы он не прыгнул до того, как ее палец нажал на спусковой крючок.
Метнувшись к окну, Карсон ожидала увидеть под ним пожарную лестницу, может, балкон. Увидела только голую стену.
Харкер прыгнул в проулок. С высоты в тридцать, может, и все тридцать пять футов. Такой вполне хватало, чтобы разбиться насмерть.
Он лежал на мостовой, лицом вниз. Не шевелясь.
Его прыжок, похоже, противоречил утверждению Дукалиона о том, что запрет самоуничтожения – непреложный закон для созданий Виктора.
Внизу Харкер шевельнулся. Вскочил на ноги. Он знал, что переживет этот прыжок.
Когда посмотрел вверх, на окно, на Карсон, отраженный лунный свет превратил его глаза в фонари.
С такого расстояния выстрел (или четыре выстрела) из помповика не мог причинить ему вреда.
Он побежал к ближайшему концу проулка. Там остановился, и к нему тут же подкатил белый вэн. Скрипнули тормоза, открылась водительская дверца, из нее высунулся мужчина. С такого расстояния Карсон не смогла разглядеть его лицо. Увидела лишь, что волосы у мужчины седые или очень светлые.
Услышала, как водитель что-то сказал Харкеру. Слов, само собой, не разобрала.
Харкер обошел вэн, нырнул на пассажирское сиденье.
Водитель скрылся в кабине, захлопнул дверцу, нажал на педаль газа. В визге шин, оставив на асфальте черные следы, вэн рванул с места и скрылся в ночи.
Возможно, это был «Форд». Но она могла и ошибиться.
Со лба Карсон капал пот. Она вся взмокла. Но, несмотря на жару, пот ее пробил ледяной.
Глава 73
Виктор назвал его Карлофф, возможно, демонстрируя чувство юмора, но Эрика не находила ничего забавного в ужасной «жизни», которую даровали этому существу.
Лишенная тела голова стояла в антибиотическом, цвета молока, растворе. Одни трубки подводили к ней питательные вещества, по другим уходили отходы жизнедеятельности. Карлоффа обслуживал добрый десяток машин и механизмов. Эрике все они казались загадочными и зловещими.
Кисть лежала на полу, ладонью вверх, неподвижная.
Карлофф контролировал этого пятипалого исследователя посредством телекинеза, которым его создатель надеялся овладеть. И эксперимент этот оказался удачным, пусть и внушал ужас человеку со стороны.
Отделившаяся от поддерживающих ее жизнедеятельность машин кисть умерла. Карлофф еще может оживлять ее, но недолго. Плоть быстро разлагается. Даже телекинез бессилен перед застывшими суставами и гниющими мышцами.
Однако Виктор не мог предположить, что Карлофф сумеет использовать свои психические способности для того, чтобы обрести хоть какую-то степень свободы и побродить по особняку в отчаянной надежде
