щетка. Не было ее. Ты знаешь где, так нашел».
Внезапно Рад почувствовал, что в комнате появился кто-то еще. Он перестал подметать пол и посмотрел в сторону двери. На пороге комнаты стоял его бывший сокурсник, финансовый директор крупной торговой компании, в загородном доме которого он жил последнее время. Бывший сокурсник был в длинном кашемировом пальто тонкой выделки, пальто расстегнуто, и в проем между разошедшимися полами стекал до колен двумя ручьями белый шелковый шарф.
– Продолжай-продолжай, – сказал Раду его бывший сокурсник. – Надо убраться, безобразие, что делается. Свинарник.
Рад ему не ответил. И не поспешил вернуться к своему занятию. Он стоял, смотрел на своего бывшего сокурсника и пытался понять, почему тот здесь. Откуда взялся. С какой стати так по-хозяйски разговаривает с ним. В его квартире!
– Продолжай-продолжай, – между тем уже нетерпеливо прикрикнул на него бывший сокурсник. И поманил рукой мужика в ковбойке: – Подойди ко мне. Есть разговор.
И мужик тотчас подобострастно бросился к нему, как-то по-обезьяньи пригибаясь, усиленно размахивая руками, лицо его осветилось вдохновенной радостью быть полезным бывшему сокурснику Рада, а из глотки вырвалось нечто похожее на ублаготворенное урчание.
Рад же, глядя ему вслед, неожиданно осознал, что квартира на самом деле давно ему не принадлежит, это теперь квартира его бывшего сокурсника, он ее владелец. Потому-то кудлатый мужик и вел себя с такой наглостью – что, казалось, готов был оспорить у Рада его права на нее. Хотя, оказывается, оспаривать было нечего. И как это все произошло?
Рад бросился вслед за покидающими комнату бывшим сокурсником и мужиком, чтобы остановить их, заявить, что это его квартира, он ее владелец, не кто другой, – но дверь за ними закрылась раньше, чем он достиг ее. А двери и не было – одна голая стена. Он был наглухо замурован в этой своей бывшей любимой комнате, превращенной в Авгиевы конюшни. Он был ее узником. Обреченным Гераклом. Которому не оставалось ничего другого, кроме как продолжить свой подвиг по очистке конюшен от грязи, надеясь на чудо неожиданного освобождения.
Звонок, прозвучавший где-то вдали, пришел к нему знаком этого освобождения. Должно быть, то позвонили в дверь квартиры. Чтобы вызволить его из его узилища, вернуть ему отнятое.
Рад проснулся. Он спал в кресле со скрещенными на груди руками, свесив голову набок, отчего шея у него затекла и стала, как каменная. Поднимая голову, он простонал от боли.
Звонок, сверливший барабанные перепонки, смолк. Но прежде чем ему смолкнуть, Рад понял, что это звонит телефон на тумбочке у кровати.
Он вскочил с кресла и бросился к телефону.
– Ты готов? – спросил в трубке голос Нелли.
– К чему? – оставаясь еще во сне, с чувством, что прошиб головой стену и распахнул на звонок входную дверь, проговорил Рад.
– Выходить на улицу, к чему, – сказала Нелли.
Рад наконец понял, где он и что с ним. Он был в Бангкоке, в отеле, называющемся «Liberty place» («Место свободы»), вернее, не отеле, а заведении типа отеля, сдающем комнаты на длительный срок, «room for rent», у себя в номере, и в ожидании Дрона с Нелли заснул. Дрон с Нелли, помогши с заполнением анкеты на ресепшене и проводив до номера, дали ему час на обустройство и оставили одного. Рад распаковал чемодан, побрился, принял душ, переоделся в летнюю одежду – все у него заняло чуть больше получаса. Готовый к встрече, он сел в кресло, сложил на груди руки – с намерением через минуту подняться и до встречи с Дроном и Нелли прогуляться немного по улице, – но так, значит, и не поднялся. Все же перенос на сорок две параллели – это было не то, что из Москвы до Питера.
– Вы где? – спросил он Нелли, пытаясь вспомнить, где они собирались встретиться.
– Внизу в холле, у тебя в отеле, около ресепшена, как договорились, – сказала Нелли.
– Лечу, – объявил он ей.
Номер его находился на пятом этаже, ничуть не стыдно вызвать лифт, чтобы спуститься, но Рад предпочел отправиться вниз по лестнице. Наружная стена у лестницы имела только несущий каркас, и в проемы в ней был виден внутренний двор гостиницы, огороженный бетонным забором, за забором посередине заваленного строительным мусором пустыря грохотал компрессор, и несколько рабочих в оранжевых комбинезонах, таская за собой черные змеи воздуховодов, копошились среди мусора, дробя отбойными молотками обломки бетонных плит. Похоже, там сломали какое-то строение и сейчас расчищали площадку под строительство нового.
Нелли сидела на большом угловом диване в холле одна. Она была все в той же белой вязаной шляпе с широкими полями, в тех же белых брюках до щиколоток, но вместо прежней блузки надела другую – впрочем, тоже белую, тоже свободно ниспадающую на бедра, – воплощая собой все ту же холеную свежесть жизненного благополучия. На большом круглом столе перед нею лежала раскрытая посередине пухлая простыня цветной газеты. Нелли смотрела ее, держа левую половину газеты на весу, и, приближаясь к столу, Рад прочитал название: «Bangkok post». Газета была на английском.
– Привет, – сказал он, останавливаясь у стола. – Интересное чтиво?
– А! – отозвалась Нелли, принимаясь сворачивать газету. – Пейпе как пейпе. Надо же где-то рекламу тискать. А таким, как мы, давать представление о местной жизни. Ну вот – убийство. Обнаружено тело, есть подозреваемый... Случается и такое в Бангкоке.
– Как и везде, – прокомментировал Рад.
– Нет, здесь не слишком часто, – серьезно ответила Нелли. – Каждый раз – событие. Не то что в Москве.
– Откуда ты знаешь, как в Москве? – Рад почувствовал нечто похожее на обиду за родной город.
– Следим! Пристально и пристрастно. – Нелли закончила сворачивать газету, поднялась с дивана и, мелко переступая вдоль стола, двинулась к нему навстречу. – Готов к труду и обороне?
– Как юный пионер Советского Союза, – подтвердил Рад, – ответ, который уже не был бы понятен тем, кто не носил на груди красного галстука. – А где Дрон? Ждет на улице?
– Мы с тобой вдвоем, – выходя к нему, сказала Нелли. – У Дрона непредвиденные дела.
– Как? – Огорчение было столь сильно, что Рад не смог скрыть его. Он надеялся уже прямо сегодня переговорить с Дроном. – До того срочные дела?
– Откуда я знаю. – Нелли подняла брови и опустила. Казалось, скрипнула дверца потайного шкафа, приоткрываясь, и тут же захлопнулась. Рад вспомнил: была у нее эта привычка: отвечая на вопрос, который ей неприятен, так вот недоуменно сыграть бровями.
– Но он к нам присоединится? – с надеждой спросил Рад.
– А тебя мое общество не устраивает?
Рад замялся с ответом. Ловкости во лжи ему всегда недоставало.
Нелли тронула его за плечо, направляя к выходу.
– Прогуляйся с младшим братиком. Не волнуйся, старший от тебя тоже никуда не денется. Не убежит от тебя Дрон. Сам еще от него сбежишь.
Обещание такой перспективы Раду не понравилось.
– Почему вдруг? – вопросил он.
– О, боже мой! – воскликнула Нелли. – По кочану да по кочерыжке.
Рад понял, ему не добиться от нее вразумительного ответа и остается лишь принять предложенные условия.
– Идем, идем, – сказал он, трогаясь с места и направляясь к выходу. В дверях, открыв их, он остановился, пропуская Нелли вперед. – И куда идем?
– В Пат-понг, – проходя мимо него, проговорила Нелли, – вы с Дроном прогуляетесь без меня.
– Что такое «Пат-понг»? – спросил Рад, отпуская створку дверей и выходя на крыльцо следом за Нелли.
– Район красных фонарей. Ну, в смысле, где проституток снимают.
Рад снова замешкался с ответом. Он не знал, как вести себя с нею, эта новая, сегодняшняя Нелли была ему неизвестна. Насмешничала она или серьезно? Одно дело с невинным видом украсить свою речь «мудозвоном», и другое – с тем же видом невинности направлять мужа в злачное место.
