точности.
– Нет, так это такси называется: такси-скамейка, – объяснил Дрон. – Официальное название. Taxi- bench.
– Все же тайцы доброжелательный народ, – ни к кому не обращаясь, проговорила Нелли. – Вот тот же Бобби. Совершенно обворожительный человек. Просто прелесть.
– Да?! – вопросил Дрон. – Деньги он чует, Бобби. Деньги. Вот и вся прелесть.
– Ас чего ему вдруг так показалось? – Рад счел себя должным принять участие в разговоре.
Ответила вместо Дрона Нелли:
– А с чего нам вообще что-то кажется? Потому что мы этого хотим.
Дрон не опротестовал ее утверждения. Такси летело по пустынной утренней дороге, притормаживало на поворотах и снова летело, ветер, врывавшийся в прорези окон, не давал забывать о горах, Нелли сжалась, обхватила себя руками крест-накрест за плечи.
Слева от дороги, разметав ряды низкорослых строений и зелень, в которой они утопали, словно гигантский белый парус в океанском небесном просторе, выросло впечатляющее здание, на крыше которого крупными буквами было означено: «Sheraton». Вокруг еще были горы земли, щебня, верхние этажи не застеклены, но надпись уже гордо реяла в небе, столбя в нем права бренда. Такси взлетело на мост через реку, промахнуло его, повернуло направо, пронеслось метров сто и, резко затормозив, встало.
– «River Ping Palace», – обернувшись, крикнул в окошечко между кабиной и кузовом водитель.
«River Ping Palace» – так называлась гостиница, которую удалось заказать вместо той, что ждала их через несколько дней.
Рад с Дроном только успели спрыгнуть на землю, водитель уже был тут как тут и, оттеснив их от кузова, принялся сгружать багаж. Проход расчистился, Нелли, поднявшись, проследовала к ступенькам. Рад, по усвоенной с детства привычке, подал ей для помощи руку.
– Премного благодарна, – сказала Нелли, спустившись и отнимая руку.
Дрон, рассчитываясь с водителем, насмешливо взглянул на Рада:
– Ты еще и галантен!
– Я еще и галантен, – согласился Рад.
– Девушкам приятно, – как вступаясь за него, произнесла Нелли.
Такси уехало. Перед ними были широкие двустворчатые деревянные ворота под деревянной же аркой, по арке затейливой вязью было пущено название гостиницы на английском. Разведенные в стороны створки ворот позволяли увидеть просторный внутренний двор, засыпанный мелким серым щебнем, угол деревянного дома с ведущей на второй этаж лестницей – по облику дом напоминал те, что стояли экспонатами в музее Томпсона в Бангкоке. В левой части двора под пологим тростниковым навесом стоял мощный серебристый джип «тойота», в правой, прячась в обильной зелени, тянулось, уходя в глубь территории, одноэтажное строение барачного склада, исполнявшее, судя по струящимся от него запахам, функцию кухни.
Звучно катя по гравию чемоданы, они пересекли двор и остановились на углу дома, около ведущей на второй этаж лестницы. Вокруг не было ни души. В многоствольных деревьях с проникшими друг в друга кронами, что росли между домом и хозяйственным строением, пели птицы. Сквозь эти заросли, рассекая их наискось, вела куда-то выложенная квадратными бетонными плитами дорожка, по дорожке тянулся гофрированный тонкий черный шланг, конец его был брошен на землю под деревья, и оттуда с родниковым лепетаньем текла вода. Звонко шлепая по бетонной плитке босыми ногами, из глубины зарослей вдруг выскочила девочка лет тринадцати в длинных шортах и просторном, большом ей свитере, выглядевшем на ней как платье. Ошеломленно остановилась, мгновение с этим ошеломлением глядела на них и, ни слова не произнесши, метнулась обратно.
Дрон посмотрел на Рада, потом на Нелли с торжествующей победностью.
– А?! – воскликнул он. – Деревенская гостиница!
Он отсылал их своим восклицанием в Бангкоку, когда, заказав наконец гостиницу, положил трубку: «Будем жить в деревенской гостинице. Такой тип. Не пять звезд, не четыре, а вне их: деревенская гостиница».
На бетонной дорожке раздались быстрые шаги, и из зарослей появилась широко улыбающаяся тайка их лет. Или чуть старше, если сделать поправку на особенность внешнего облика тайцев. Зубы ее в улыбке сияли той же лазерной белизной, что у Тони с Бобби.
– О, вы уже здесь! Так рано! – стремительной скороговоркой посыпала она на английском. – Вы, значит, этим ранним поездом? А я думала, вы самолетом. С чего я взяла, что вы самолетом?
– Не знаю, с чего вы взяли, что мы самолетом, – сказал Дрон.
– Да, вот интересно, почему я решила, что вы самолетом! – Вышедшая к ним тайка заливисто рассмеялась. От нее веяло такой энергией – казалось, подсоедини к ней провода с лампочкой, и лампочка загорится. – Зовите меня Эстер, – подала она руку Дрону. – Я хозяйка гостиницы. Рада вас видеть у себя. Рада вас видеть у себя, – поприветствовала она Рада. Рукопожатие ее было таким же энергичным, как и все прочее в ней. – Рада вас видеть у себя, – не оставила она вниманием и Нелли.
С чем была связана ее бурная реакция на их появление, выяснилось мгновение спустя: номера для них не были еще готовы.
– Пойдемте, выпьем пока кофе с дороги. Угощенье за счет заведения, – взяла она под руку Дрона, решительно увлекая его с собой по бетонной дорожке вглубь зарослей. Нюх у нее был безошибочный: она сразу почувствовала в Дроне коренника, а в Раде с Нелли пристяжных. – Выпьем кофе, подышим свежим воздухом, познакомимся. А той порой все будет сделано.
Дорожка сквозь заросли оказалась не такой длинной, как то представлялось у ее истока. Через два десятка шагов заросли оборвались, и дорожка вывела на просторную площадку, вымощенную керамической плиткой. Направо от площадки была веранда ресторана с рядом столов, налево – украшенная затейливой деревянной резьбой беседка с длинным массивным столом и такими же длинными лавками вдоль него. А сразу за площадкой была уже река, которую они только что перемахнули по мосту на машине, к мутной утренней воде, плескавшейся в полутора метрах внизу, вела лестница в несколько ступеней. Противоположный берег реки метрах в восьмидесяти был девственно-первозданен, вздымаясь к небу тремя ярусами зелени: трава, кустарник, деревья, и только около моста, откуда приехали, перед парившим в небе парусом «Шератона» ярусы растительного покрова были содраны с земли – будто скальп, она открылась в своей неприглядной пыльно-коричневой наготе, и там на ее обнаженной коже, несмотря на ранний час, поклацывал металлическими сочленениями яркий оранжевый экскаватор, сгибал-разгибал длинную членистую выю, опускал в воду и поднимал – похоже, спрямлял берег для набережной. Вид с площадки, если не обращать внимания на клацающего оранжевого бронтозавра, был изумительный. За такой вид можно было бы простить все, даже и туалет во дворе.
– Ты полагаешь? – проговорила Нелли, когда Рад сказал ей об этом. – А комары?
Комаров действительно было в избытке. То и дело приходилось отмахиваться, а парочку Рад уже и прихлопнул.
– У всего своя оборотная сторона, – изрек он. Эстер провела их на веранду ресторана, посадила за стол, отошла к барной стойке, из-за которой глазела на них еще одна девочка – с таким видом, словно они были пришельцами из другого мира. Хотя, тут же подумал Рад, так оно и есть: из другого мира. Эта, за стойкой, была лет четырнадцати – если, конечно, европейский глаз точно определял возраст, – с необычайно чистыми и тонкими чертами лица, исполненного искушающей прелести, по-другому не скажешь. При приближении Эстер девочка перевела взгляд на нее, сделавшись вся внимание; казалось, она встала в стойку, готовая ловить и не пропустить ни единого слова работодательницы. И, услышав их, тут же, словно ее завели, быстро задвигалась в своем закутке, скрутила крышку с одной банки, с другой, промелькала в воздухе серпом ложечки, задергала рукоятки кофеварочной машины, нажала кнопку, вторую, окуталась паром, и вот две тяжелые фаянсовые кружки кофе, курящиеся легким дымком, оказались перед Эстер на стойке.
– Прошу! Угощаю! – Эстер, доставившая кружки на стол, была одна лазерная улыбка. – Сейчас будет и третья. У меня барменша – чудо, великолепно работает.
– Да, славная девочка, – взглядывая в сторону бара, отозвался Дрон.
– Между прочим, – наклоняясь к ним, слегка понизила голос Эстер, – она не девочка.
