Шломо стал серьезным и задумчивым. Я продолжала изумляться, с каким необычным человеком свела меня судьба.
– А вот здесь я, пожалуй, искупаюсь! – сказала я после недолгой паузы. – Захотелось!
– Да ты что! Холодно же. Вода – прямо с гор, ледяная! Тебе вчерашнего купания в море мало было? – испугался Шломо. – Я так боялся, что ты простудишься…
– Во-первых, сейчас не так уж холодно, на солнце градусов двадцать точно есть! Во-вторых, я всегда мечтала искупаться в настоящем водопаде. Ты только посмотри, какая энергия! Вот уж где точно всю грязь смоет. А у меня голова еще со вчерашнего вечера болит…
– Немудрено! Ну, раз так, то и я вместе с тобой, – вздохнув, сказал Шломо. – Только отойдем в сторону от водопада. На самом деле тут везде как раз купаться и нельзя – очень опасно. Раздевайся, я буду держать тебя за руки, чтобы водой не смыло. Течение очень сильное!
– Буду настоящей нимфой! А ты – моим Паном! – сказала я, встав одной ногой на камень в ледяной воде. Меня сразу едва не сшибло потоком – хорошо, полковник крепко держал меня.
– А теперь – на раз, два, три – окунаешься с головой три раза. И крепко держишься за мои руки! – сказал Шломо.
– Хорошо!
Я трижды окунулась с головой в бурные воды юного Иордана и выскочила на берег, где Шломо уже был наготове и обернул меня в свою рубашку. Он тоже быстро окунулся и выбежал на берег.
– Ты – сумасшедшая! – сказал он, стуча зубами.
– Нет – ты!
Одевшись и обсохнув немного, мы вернулись к машине. Окружающие с подозрением смотрели на наши мокрые головы и закатанные до колен джинсы. А мы смеялись, держась за руки, и нам было на все наплевать.
– Такая ты мне нравишься гораздо больше! – сказал Шломо, когда мы сели в машину. – Кажется, ты наконец вылечиваешься от дурацких московских комплексов! Становишься естественной, такой, какая ты и есть на самом деле. Кстати, я хотел тебе сказать. Я развожусь с женой.
– Что? – я потеряла дар речи, потом обиделась. – Не шути так!
– Без всяких шуток. Я уже утром сказал ей об этом по телефону.
Пока мы ехали к базе, я переваривала новость, которая свалилась на меня как снег на голову. Шломо, наоборот, был очень весел и разговорчив.
– Почему нужно это было делать так резко? – спросила наконец я. – Ты подумал, как Элина на это отреагирует?
– Может быть, я собирался это сделать последние лет пятнадцать, но сил не хватало! Откуда ты знаешь? А тут – собрался наконец. Ты не переживай, наша лодка давным-давно о быт разбилась. Я женился когда-то на одной из победительниц конкурса красоты, так в нашем кругу престижно было. А потом оказалось – у нее в блондинистой головке мозгов вообще нет! Но родилась дочь, и мне не хотелось разводиться тогда, ее травмировать. Потом были другие непростые события… Я никогда ее ни в чем не ограничивал. И не думаю, что теперь она будет возражать против такого расклада. Тем более что наша дочь выросла и вышла замуж. Нас больше ничего не держит вместе. Я свои обязательства перед ней, и особенно дочкой, выполнил с лихвой. Жаль, что она этого, скорее всего, понять не в состоянии.
– Это мы еще увидим, что там будет! – скептически протянула я, вспомнив предупреждение Шмуля, и посмотрела в окно. – Надо же, Голанские высоты и не высоты вовсе, а больше на плато похожи!
– Точно, – кивнул Шломо. – Это и есть плато, расположенное на высотах, стратегически важных.
– Скажи, а почему за колючей проволокой ходят коровы? Ведь висит значок «заминировано»? – спросила я.
– Это саперы! – хмыкнул полковник.
– Как так?
– Очень просто. Здесь когда-то были сирийские базы, между сирийцами и израильтянами шли тяжелые бои. Местность стратегически важная, отсюда израильский танк до Дамаска за час добраться может. Все кругом заминировано. А почвы базальтовые, обычная техника работает плохо. Вот, когда осваивают очередной квадрат, и выпускают коров. После того как стадо прожило на данной местности четыре года, участок считается разминированным. Можно начинать мирную жизнь, например, заниматься сельским хозяйством.
– Но коровы-то взрываются, наверное!
– Ты думаешь, лучше, когда взрываются люди?
Возразить было нечем. Я замолчала, глядя на пучки антенн и вышки вдали.
– А ты знаешь, почему на Голанских высотах много эвкалиптов? – спросил Шломо и хитро улыбнулся.
– Понятия не имею! Вряд ли для красоты! – нахмурилась я, предчувствуя очередной подвох. Откуда он только все знает, этот Шломо!
– История интереснейшая! Когда видишь эвкалипты на Голанах – знай всегда, что тут была сирийская военная база.
– Ну, я ж сказала, что не для красоты! – разочарованно протянула я.
– Красота на базе – понятие относительное! – усмехнулся полковник. – Скоро сама оценишь. А посадить эвкалипты сирийцам «посоветовали» наши военные, через разведсеть в Дамаске. В итоге у израильских летчиков появились точные ориентиры, куда сбрасывать бомбы. Это здорово помогло!
– Хитро! – оценила замысел я. – Только страшно очень. А это что, разбомбленная мечеть?
– Да, все, что осталось от одной из самых крупных сирийских баз. Здесь шел очень тяжелый бой. Видишь, крылышки на стене нарисованы? Это знак нашей дивизии «Голани», которая тут сражалась.
– Знаешь, что мне напоминают эти места? – поежившись, произнесла я. – Затаившуюся ничью землю. Землю, которая еще ждет того, что с ней будет дальше. Здесь нет ни людей, ни домов. Только минные поля, коровы и эвкалипты на месте разрушенных баз. Вроде бы ни войны, ни мира, но все может рвануть в любой момент. Мне страшно!
– Не бойся, малышка! Ты под защитой Армии обороны Израиля. И мы с тобой уже приехали на базу. Судя по всему, нам придется здесь переночевать. Ехать куда-то на ночь не имеет смысла.
– А разве мне сюда можно?
– Со мной – да! – усмехнулся Шломо.
Через шлагбаум мы въехали в ворота базы. Оказалось, военная база – это не просто набор строений, как я себе представляла, побывав на тренировочной базе для девочек, а еще и огромная территория земли, где проходят реальные военные учения. Вдали темнели силуэты нескольких танков.
– Домой после учений возвращаются! – вздохнул Шломо.
– А фотографировать можно? – Я уже начала расчехлять камеру.
– Ни в коем случае! Я тебя завтра отвезу специально в другое место, если ты поснимать хочешь. А тут – ни-ни, не подводи командующего! Мы в зоне особой секретности.
– Мне секреты не нужны. Я хочу спать спокойно. Ну а на танк забраться можно? – набралась смелости я. – Давно хотелось!
– На танк забраться можно! – подумав, кивнул Шломо. – Сейчас они вернутся, будет техническая проверка. Вот перед ней я тебя могу с ветерком прокатить!
– Здорово! А как называется этот танк?
– «Меркава»! – с гордостью сказал Шломо. – Что в переводе означает «боевая колесница». Слово из ТАНАХа, символ мощи и движения. Он был разработан генералом Исраэлем Талем, который считается отцом наших бронетанковых войск.
Через полчаса я уже красовалась на башне железного чудовища. Полковник лихо развернул огромную махину, и вправду похожую на боевую колесницу. Оказалось, он прекрасно пилотирует не только автомобиль, но и танк!
Я спустилась и приникла к бинокулярному аппарату. Едва заметные деревья оказались на расстоянии вытянутой руки!
– Надо же! Он просто огромный внутри! – изумилась я. – Я думала, в танке совсем тесно!
– «Меркава» задумана для круглосуточного использования, чтобы в ней могли одновременно находиться
