Супница

Брижитта. Тетя, но у него нет другого выхода! Оборудование устарело! Надо вкладывать миллионы и миллионы!

Виолетта. Кто это сказал?

Брижитта. На прошлой неделе у нас дома обедали инженеры… Я слышала, что они говорили! Они говорили, что папа и так сделал невозможное, чтобы спасти предприятие!

Виолетта. Не уверена!

Брижитта. А я, тетя, уверена! Я вижу, как он живет! Последние пять лет он не оставлял фабрику ни на один день… Поэтому он и стал таким нервным… Он уже не отдает себе отчета ни в своих словах, ни в своих поступках! По-моему, уж лучше фабрику продать! А то еще он заболеет… Когда у папы нет неприятностей, с ним так хорошо! Он замечательный человек! Не часто это бывает… Кроме того, он терпеть не может краны и трубы. Он хотел быть морским офицером!

Виолетта. Правда! Но морская школа не захотела, чтобы он им стал, не сдав сначала вступительных экзаменов!

Брижитта. Но, знаешь, экзамены… аттестаты…

Виолетта. Вот именно! А без аттестатов приходится нанимать банковских грабителей!

Брижитта. Я что-то не понимаю.

Виолетта. Важно, что я понимаю!

Брижитта. Во всяком случае… он тянет эту лямку ради семьи… и двадцать лет за это расплачивается!

Виолетта. Или, вернее сказать, не расплачивается! (Смягчаясь.) Моряк или сантехник… дорогая, в жизни все нелегко!.. А что он краны не любит! Я вот всю жизнь себе во всем отказывала, чтобы сохранить семейные виноградники! А вина терпеть не могу!

Брижитта. Но виноградники, тетя, это – другое дело… У тебя с ними никаких забот, ты их сдаешь в аренду! Если бы папа мог сдать фабрику…

Виолетта. Брижитта, много ты понимаешь, чтобы об этом судить! (Встает, приветливо улыбаясь.) Хочешь, пойдем навстречу мсье Роберу? У него, наверно, тоже свои неприятности! Отключимся от своих, переключимся на чужие!

Брижитта (восхищенно). Он недоволен своей коробкой скоростей!

Виолетта. Вот видишь! Но продавать машину не собирается!

Они уходят через террасу. Почти сразу же из кухни появляется Жермена.

Жермена (зовет). Мадам!.. (Подходит к лестнице.) Наверху кто-нибудь есть? (Направляется к террасе.) Негодяй, прикончил всех! (Уходит.)

Медленно открывается дверь погреба. Появляется Робер, ее соучастник, и бесшумно прячется в коридоре, ведущем в комнату Виолетты. Жермена возвращается с террасы и уже почти подходит к кухне, как из коридора выпрыгивает Робер и грубо хватает ее за руку.

Жермена (испуганно). Робер! Ты откуда!

Робер (сердито). Из карцера для винных бутылок!

Жермена. Что ты там забыл?

Робер. С одиннадцати часов я торчал за рощей! Потом мне надоело и я влез в погреб через вентилятор!

Жермена. Тебя кто-нибудь видел?

Робер. Никто! Здесь как в тюремных коридорах.

Жермена. Куда они все подевались?

Робер. Разошлись! А ты где была?

Жермена. Меня арестовали, но сегодня утром я сбежала! Жюльен раскололся!

Робер. Жюльен? Но тогда… он всех нас заложит!

Жермена. То, что мы отсиживаемся в этом районе, они уже знают!

Р о б e p. A что с тобой?

Жермена. Устроили очную ставку! Притащили Жюльена… Он заявил: «С этой девицей незнаком! О чем глубоко сожалею!» Ты же знаешь, как он умеет устраивать Версаль!

Робер. Версаль – да, но жаль, не умеет тихо работать! Если бы не он, я бы не пришил охранника!

Жермена. Ты его и не пришил! Он окочурился только через пять месяцев!

Робер. Ну и что? Не от простуды же!

Жермена. Нет… но… наверно, врачи плохие!

Со стороны террасы слышен голос, напевающий веселую мелодию.

Сматывай удочки!

Робер бросает взгляд на террасу.

Робер. Если она меня увидит, я стреляю!