первому сигналу тронуться вперед. Бойцы грелись пляской. До Андрея долетали обрывки солоноватых частушек.
К Андрею подбежал Клинцов и стал тормошить его:
— Товарищ лейтенант, в круг! Просим!
Хотелось заснуть по-настоящему, но холод чувствовался все сильней, и Андрей не заставил себя упрашивать. Он вышел в круг, швырнул под ноги Клинцова свои рукавицы, приглашая его состязаться в пляске.
— У-ух! — завизжал Клинцов.
— Держись, Клинцов!
— Давай, товарищ лейтенант! Давай! И-эх ма-а! Клинцов завертелся перед Андреем, как заведенный
волчок. Андрей ударом кулака сдвинул шапку на затылок и тоже пустился в пляс.
— Жми, Клинцов!
— Лейтенант, дай жизни!
приплясывал Клинцов вокруг Андрея, кокетливо подергивая плечами, и закрутил такой конец частушки, что Андрей захохотал и, потеряв силы, шатаясь, вышел из круга.
— Товарищ лейтенант, звонил сорок восьмой. Приказал вам спешно со всем хозяйством перебраться в Холопово. Через сорок минут начинаем работу, — сообщил телефонист.
— По машинам! Заводи! — крикнул Андрей и побежал к передней машине.
Кругом горели деревни, подожженные отступавшими немцами.
На околице одной из них стоял древний старик и мелким крестом благословлял проходящие войска и то и дело низко кланялся бойцам.
Неожиданно сбоку появился танк Т-34. Раздвинув лобовой броней снежную стену, он вышел на дорогу и разрезал колонну Андрея на две части. Движение застопорилось.
— Эх ты, нечистая сила! — обозлился Андрей, раздосадованный непредвиденной задержкой и восхищенный силой танка.
Краснощекий молодой танкист, высунувшийся из башенного люка, помахал рукой, показывая Андрею: знай, мол, наших, это, брат, не твоя артиллерия.
Андрей начал было обкладывать его виртуозной бранью, но, сообразив, что тот ничего не услышит из-за шума моторов, только показал язык. Танкист захохотал и помчался дальше.
Приказав скорее расчистить путь и догонять, Андрей с двумя пушками двинулся дальше. Не успели отъехать километра два от места происшествия, как позади раздался сильный взрыв и тяжелые комья мерзлой земли застучали по кабине.
— Стой! — крикнул Андрей Тарасову и выпрыгнул на снег.
Вторая машина стояла поперек дороги и, уткнувшись радиатором в сугроб, горела. Несколько человек метались в кузове. Андрей подбежал туда и из рук шофера принял одного из пострадавших. Какой-то угловатый предмет уперся ему в грудь, мешая нести раненого.
— Цела вроде бы, — услышал он знакомый голос.
— Клинцов! — крикнул Андрей, опуская друга на снег.
Клинцов приподнялся и вытолкнул из-под полы шинели ящик панорамы — оптического прицела пушки.
— Отвоевался, — сказал он и глянул на Андрея мутными глазами.
— Фельдшера! Где фельдшер? — крикнул Андрей в отчаянии.
Но Клинцов уже не нуждался ни в какой помощи.
— Я знал, что сегодня с Клинцовым будет несчастье, — сказал Тарасов.
— Откуда знал? Что ты мелешь?
— Слишком уж веселый был. Неспроста это. Вот и доплясался. Накликал на себя беду…
— Слушай, Тарасов… По какому такому праву ты носишь штаны? — весь исходя злостью, тихо спросил Андрей и тут же отвернулся. Было противно сидеть рядом с жалким суеверным человеком. Такой век проживет, но не посмеет не то что поплясать, а даже засмеяться от души. И как до сих пор в батарее не разглядели его? Считали: шофер Тарасов скромный, исполнительный…
В выгоревшем и безлюдном Холопове батарея приступила к оборудованию огневой позиции. Едва установили связь с наблюдательным пунктом, позвонил Николай.
— Андрюша! Оставь хозяйство на Мухаметдинова, а сам ко мне. Я у второго.
Это он мог бы и не говорить. Андрей и сам знал, что Николай у майора Кушнарева. После гибели капитана Гусева майор полностью взял на себя заботу о молодом командире батареи и во всем помогал ему. Между ними установилась трогательная дружба.
Сунув в карман кусочек мерзлого хлеба, Андрей пошел на наблюдательный пункт. До начала атаки осталось совсем немного, и он спешил.
Наблюдательный пункт находился на склоне высотки за деревенькой, в какой-то яме, занесенной снегом. Чуть пониже залегли пехотинцы, выдвинутые для атаки.
Вдали раздался дробный звук залпа орудий.
«Сюда!» — инстинктивно почувствовал Андрей и, камнем упав на снег, скатился под бугор. Снаряды обрушились рядом.
Когда Андрей поднялся, он не увидел Кушнарева и Николая.
— Товарищи! — закричал Андрей и кинулся к яме. Николай был жив. Он поднялся и, шатаясь, подошел к засыпанному снегом и комьями мерзлой земли Кушнареву. Командир батальона лежал, обливаясь кровью. Осколок, разрубив орден Красного Знамени на гимнастерке, застрял в груди повыше сердца.
— Возьми планшетку… Принимай командование. Веди в атаку… — сказал майор Николаю, задыхаясь от недостатка воздуха.
Перевязанного майора унесли.
— Батарея, Андрюша, полностью на тебя… Атаку начинаем через пятнадцать, минут. Позвони, чтобы мне прислали валенки или сапоги.
Только теперь Андрей увидел, что валенок Николая срезан на самом изгибе большим осколком и оттуда торчат портянки.
— Я пошел… — Николай перекинул через плечо планшетку майора, словно взваливая на себя его обязанности, и двинулся к залегшей цепи.
— Стой, Коля! Подожди! Скидывай валенки.
— А ты?
Не дожидаясь согласия, Андрей сел на снег и начал торопливо стаскивать свои валенки.
Артподготовка шла всего пятнадцать минут.
— Вперед! За мной в атаку… Ура-а! — закричал Николай.
Цепь поднялась и, извиваясь, покатилась по снежному полю…
