время блефует, Колетт слегка навеселе, а с Мартиной легко справиться.
Матиас открыл холодильник.
– У тебя есть что-нибудь пожевать?
– Осталось немного жаркого с ужина, – кивнула Ивонна, разглядывая Матиаса.
– Я бы предпочел что-нибудь сладкое… да, кусочек сладкого – как раз то, что мне сейчас нужно.
А ты ступай, не отвлекайся на меня, я сам найду свое счастье в твоем холодильнике.
– Судя по твоей физиономии, сомневаюсь, что оно обнаружится именно там!
Ивонна вернулась в зал к подругам.
– Ты продула свою ставку, старушка, – сказала Даниэль, собирая карты.
– Она смухлевала, – объявила Колетт, наливая себе еще стаканчик белого.
– А мне? – возмутилась Мартина, протягивая свой стакан. – Кто тебе сказал, что меня не мучает жажда?
Колетт глянула на бутылку и успокоилась: на Мартину там еще хватит. Ивонна взяла карты из рук Даниэль. Пока она их тасовала, три подруги повернули голову в сторону кухни. Но поскольку хозяйка заведения не обратила на их жест никакого внимания, они пожали плечами и снова погрузились в игру.
Колетт кашлянула, Матиас зашел в зал, поздоровался и присел к ним за стол. Даниэль сдала ему тоже.
– По сколько играем? – обеспокоенно спросил Матиас, увидев на столе кучу фишек.
– По центу и молча! – в ту же секунду ответила Даниэль.
– Я пас, – тут же заявил Матиас, кидая карты.
Три приятельницы, которые даже не успели посмотреть, что им сдали, бросили на него испепеляющие взгляды и тоже спасовали. Даниэль собрала карты в колоду, дала снять Мартине и снова сдала.
И опять Матиас едва заглянул в то, что у него оказалось на руках, и сразу запасовал.
– Может, хочешь поговорить? – предложила Ивонна.
– Ну нет! – тут же ощетинилась Даниэль. – В кои-то веки ты не верещишь при каждом ходе, уж лучше помолчим!
– Она не к Мартине обращалась, а к нему! – возразила Колетт, тыча пальцем в Матиаса.
– Все равно, и он тоже пусть помолчит! – вступила Мартина. – Стоит мне слово сказать, как на меня все набрасываются. Он три круга подряд пасует, так что пусть беседует со своей ставкой или помалкивает!
Матиас взял колоду и раздал карты.
– Как же ты паршиво стареешь, старушка моя, – обратилась Даниэль к Мартине, – речь идет не о том, чтобы говорить за игрой, а о том, чтобы дать выговориться ему! Видишь, парень в полном дауне.
Мартина разложила свои карты и сонно покивала головой.
– Ну тогда другое дело, если ему хочется поговорить, пусть говорит, что я еще могу сказать!
Она выложила тройку королей и забрала ставку. Матиас взял свой стакан и осушил его залпом.
– Есть же люди, которые тратят каждый день по два часа в общественном транспорте, чтобы добраться на работу! – заметил он, обращаясь к самому себе.
Четыре подруги переглянулись, не сказав ни слова.
– А Париж всего в двух часах сорока минутах пути, – добавил Матиас.
– Мы будем прикидывать дорогу до всех европейских столиц или продолжим игру в покер? – возмутилась Колетт.
Даниэль толкнула ее локтем, чтобы та замолчала.
Матиас оглядел каждую по очереди, прежде чем вновь затянуть свои причитания.
– Ведь это ж трудно – оставить этот город и вернуться в Париж…
– Не так трудно, как иммигрировать из Польши в 1934 году, если хочешь выслушать мое мнение! – проворчала Колетт, бросая одну карту.
На этот раз ее пихнула Мартина.
Ивонна бросила на Матиаса осуждающий взгляд.
– В начале весны это не казалось таким уж трудным! – едко заметила она.
– Почему ты так говоришь? – опешил Матиас.
– Ты меня прекрасно понял!
– А вот мы ничего не поняли, – хором воскликнули три приятельницы.
– Для жизни вдвоем губительно не физическое расстояние, а то, которое отделяет вас друг от друга. Именно поэтому ты потерял Валентину, а не из-за того, что изменил ей. Она слишком любила тебя и потому рано или поздно простила бы. Но ты был так далеко от нее. Тебе давно пора решиться и немного повзрослеть, по крайней мере постарайся сделать это до того, как твоя дочь окажется более зрелой, чем ты! А теперь замолчи, твой ход!
