Он не мог придумать ответа. Струан послал за своим секретарем и распорядился закончить все дела компании до его возвращения на Гонконг. Затем он покинул кабинет и весь путь до дома Мэй-мэй размышлял о Броке. Кто знает, не ворвется ли он сегодня вечером в Клуб, как это сделал Горт?
Он остановился на минуту и устремил взгляд в море. 'Белая Ведьма' и 'Китайское Облако' были прекрасны в лучах полуденного солнца. Он неторопливым взором окинул Макао и увидел собор. Почему этот дьявол-епископ отказался от справедливой платы за кору? Будь прежде сам справедлив, Дирк. Он не дьявол. Да, но он перехитрил тебя. Теперь ты до конца своей жизни будешь помнить его -- и станешь оказывать всяческие услуги Церкви. И дьяволам-католикам. Хотя дьяволы ли они? Ну, признайся себе.
Нет.
Единственным дьяволом, которого ты знал, был Горт, а Горт мертв -- с ним покончено. Слава Богу!
Да. Горт мертв. Но не забыт. ---------------------------------------------------------------------------
Книга шестая
Глава 1
На рассвете 'Китайское Облако' покинул гавань. Море было спокойным, дул устойчивый восточный ветер. Но через два часа бриз посвежел, и Струан оставил Мэй-мэй в главной каюте и поднялся на палубу.
Орлов смотрел на небо. Оно было чистым до самого горизонта, но там, вдалеке, собирались кучевые облака.
-- Ничего страшного, -- определил он.
-- Там тоже все в порядке, -- добавил Струан, кивнув в сторону моря. Он прошел вдоль палубы, затем вспрыгнул на ванты фок-мачты и начал быстро карабкаться наверх, радостно борясь с ветром, который налетал упругими порывами, норовя сбросить его вниз. Он не останавливался, пока не достиг самой вершины, где закрепился на фалах второго брамселя.
Оттуда он исследовал море и небо, тщательно выискивая притаившийся где-нибудь шквал или шторм, подводный риф или не обозначенную на карте мель. Но до самого горизонта взгляд его не обнаружил никаких признаков опасности.
Какое-то время он позволил себе просто наслаждаться скоростью, ветром, бесконечностью моря и неба, благословляя йосс за то, что он жив, и за Мэй-мэй. Она чувствовала себя гораздо лучше. Конечно, она была еще слаба, но заметно окрепла в сравнении со вчерашним днем.
Он осмотрел весь такелаж, какой смог достать взглядом, проверяя, нет ли обрывов и протертых мест, затем спустился вниз и вернулся на квартердек. Через час ветер еще больше посвежел, клипер накренился сильнее, и брызги стали залетать на нижние паруса.
-- Не хотел бы я провести сегодняшнюю ночь в море, -- обеспокоенно произнес Орлов.
-- Да. Ты, значит, тоже это чувствуешь?
-- Я ничего не чувствую, кроме того, что буду рад провести сегодняшнюю ночь в гавани. -- Орлов сплюнул на ветер и передвинул во рту кусок жевательного табака. -- Море спокойное, ветер устойчивый, небо чистое -- и все же где-то заваривается дьяволова каша.
-- Так всегда бывает в этих водах.
-- С твоего позволения, мы возьмем рифы, и я поставлю лотового, пусть делает промеры. Может статься, где-то там нас поджидает мель или вонючая скала, которая вспорет нам брюхо. -- Орлов передернулся и плотнее закутался в свою морскую куртку, хотя день был теплый и на ветру не знобило.
-- Хорошо.
Лотовой заторопился на нос и стал выкликать результаты своих промеров. А команда бросилась на реи, и громада парусов, увлекавшая вперед 'Китайское Облако', съежилась.
К концу дня корабль благополучно вошел в устье западного пролива. Гонконг находился по левому борту, материк -- по правому. Плаванье прошло спокойно, без всяких неожиданностей.
-- Возможно, мы просто стареем, -- заметил Струан с коротким смешком.
-- Чем старше становится человек, тем сильнее хочет море увлечь его в свои глубины, -- сказал Орлов, без злобы глядя на океан за кормой. -- Если бы не мой раскрасавец-корабль, я бы сегодня же списался на берег.
Струан подошел к штурвалу.
-- Я сменю вас ненадолго, рулевой. Идите на нос.
-- Слушаюсь, сэр-р. -- Моряк оставил их на полуюте одних.
-- Почему? -- спросил Струан Орлова.
-- Я чувствую, что море следит за мной. Оно всегда следит за моряком, испытывает его. Но наступает время, когда оно начинает смотреть по-другому -- ревниво, да, ревниво, как женщина. И становится таким же опасным, как она. -- Орлов выплюнул жвачку через борт и ополоснул рот холодным чаем из парусиновой сумки рядом с нактоузом. -- Я раньше никогда не выступал в роли священника и никого не женил. Признаюсь, это было до смерти странно, Зеленые Глаза, -- видеть перед собой эту парочку, такую юную, нетерпеливую, уверенную в себе. И слушать этого петушка -- твое, Тай-Пэн, эхо -расфуфырившегося, что твой павлин: 'Клянусь Богом, Орлов, вы нас обвенчаете, клянусь Богом. Я -- хозяин 'Китайского Облака', клянусь Богом. Вам известен закон Тай-Пэна, клянусь Богом'. А я что -- рву и мечу и упираюсь изо всех сил, чтобы дать ему лицо, хотя с самого начала знаю, что все ниточки опять в руках у старого кукольника по имени Зеленые Глаза. -- Орлов весело хмыкнул и посмотрел снизу вверх на Струана. -- Но я сыграл свою роль очень хорошо и позволил ему командовать мной -- раз уж ты пожелал, чтобы мной командовали. Это был все равно что... ну... все равно что мой свадебный подарок парню. Он рассказал тебе о нашей сделке?
-- Нет.
-- 'Обвенчайте нас, и вы сохраните за собой свой корабль, клянусь Богом. Откажитесь, и я буду травить вас, пока не выживу со всех морей, клянусь Богом'. -- Орлов ухмыльнулся: -- Я бы и так их обвенчал.
-- Я уже думал о том, чтобы забрать у тебя корабль. Ухмылка исчезла с лица Орлова:
-- А?
-- Я намерен перестроить компанию: поставить весь наш флот под начало одного человека. Хочешь получить это место?
-- На берегу?
-- Конечно, на берегу. Разве можно управлять целым флотом с квартердека одного клипера?
Орлов сжал кулак и замахал им перед лицом Струана:
-- Ты сам Дьявол, восставший из ада! Ты искушаешь меня властью, о которой я даже не мечтал, чтобы забрать у меня единственное, чем я дорожу на всем свете. На юте я забываю о том, кто я есть -- черт побери, ты знаешь это. А кто я на берегу, а? Страйд Орлов, горбун!
-- Ты мог бы быть Страйдом Орловом, тай-пэном благороднейшего флота в мире. Я бы сказал, что эта работа достойна любого мужчины. -- Струан не сводил взгляда с лица карлика.
Орлов круто повернулся, отошел к подветренному борту и разразился бурным потоком норвежских и русских ругательств, который не иссякал несколько минут.
Потом, громко стуча сапогами, он вернулся.
-- Когда это будет?
-- К концу этого года. Может быть, позже.
-- А мое плавание на север? За пушниной? Ты забыл о нем?
-- Ты, наверное, сам захочешь от него отказаться, а?
-- Что дает тебе право превращать весь мир в кукольный балаган? А?
-- Рулевой! На корму! -- Струан передал штурвал матросу в тот момент, когда 'Китайское Облако' вырвался из пролива в спокойные воды бухты. В миле впереди выдавался в море полуостров Кулун. Земля по оба борта корабля была голой, высохшей и круто обрывалась к морю. Слева по борту на расстоянии примерно одной мили виднелся скалистый выступ острова, носивший название Северный Мыс. За ним, еще невидимые для них, находились Счастливая Долина, Глессинг Пойнт и та небольшая часть гавани, которая пока использовалась.
-- Норд-тень-норд-вест, -- приказал Струан.
-- Норд-тень-норд-вест, сэр, -- отозвался рулевой.
-- Так держать. -- Он оглянулся через плечо на Орлова. -- Итак?
