-- Напрочь. И кто же она? -- с интересом спросил Стру-ан. Двадцать гиней не слишком большая потеря, если речь идет о чести дамы, подумал он. Да, но, черт возьми, картина-то мне нравилась.
-- Шевон. Она сообщила мне об этом два дня назад. Сказала, что собирается заказать свой портрет. Такой же, как у герцогини Альбы.
-- Вы намерены позволить ей?
-- Не знаю. -- На лице Купера появилась бледная улыбка, и из глаз на мгновение ушла не покидавшая их в последнее время боль. -- Морское путешествие, наверное, положит конец этим фантазиям, как вы думаете?
-- Чьим угодно, но только не этой девчонки. Завтра я пришлю вам кошелек. Как я припоминаю, проигравший должен был заплатить Аристотелю за то, чтобы тот вписал в картину победителя. Считайте, что это уже сделано.
-- Может быть, вы согласитесь принять от меня эту картину. В подарок. Я договорюсь с Аристотелем, чтобы он вписал в нее нас обоих, а?
-- Что ж, благодарю. Эта картина мне всегда нравилась. Купер показал рукой на бумаги:
-- Давайте вернемся к этому разговору завтра. За ночь я решу, как мне быть с Шевон.
Струан подумал о завтрашнем дне. Он протянул бумаги Куперу:
-- Положите их в свой сейф. Для безопасности.
-- Спасибо. Спасибо за то, что доверяете мне, Тай-Пэн.
Струан отправился на берег во временную контору компании, которую он устроил на их новом прибрежном участке. Варгаш ждал его.
-- Давайте начнем с плохих вестей, Варгаш.
-- Мы получили сообщение от наших агентов в Калькутте, сеньор. Боюсь, что согласно последним донесениям 'Серая Ведьма' опережает 'Голубое Облако' на три дня.
-- Дальше?
-- Стоимость строительства непомерна, сеньор. После вчерашней статьи я, ну, приостановил все работы. Возможно, нам следует постараться как-то сократить наши убытки.
-- Возобновите работы немедленно и с завтрашнего дня удвойте количество рабочих рук.
-- Слушаюсь, сеньор. Скверные новости из Англии, с фондовой биржи. Рынок очень неустойчив. Баланс бюджета опять нарушен, и ожидаются финансовые неприятности.
-- Это нормально. Неужели на этот раз у вас не припасено для меня какого-нибудь особенно страшного известия.
-- Нет, сеньор. Ну, разумеется, грабежи невероятно участились. За время вашего отсутствия совершено три акта пиратства, и еще дюжина попыток была отбита. Две пиратские джонки попали в плен, обе команды целиком были публично повешены. Каждую среду у стен тюрьмы секут по сорок-пятьдесят воров, грабителей, головорезов. Почти ни одной ночи не проходит без того, чтобы не ограбили какой-нибудь дом. Все это очень печально. О, кстати, майор Трент ввел комендантский час для китайцев с заходом солнца. Это представляется единственным способом держать их в узде.
-- Где миссис Квэнс?
-- По-прежнему на малом плавучем складе, сеньор. Она отменила свое возвращение в Англию. Очевидно, до нее дошли слухи, что сеньор Квэнс все еще на Гонконге.
-- А он действительно здесь?
-- Я не хотел бы думать, что мы лишились нашего бессмертного Квэнса, сеньор.
-- Чем занимается мистер Блор?
-- Он тратит деньги так, словно скалы Гонконга сделаны из чистого золота. Разумеется, это не наши деньги, -- заметил Варгаш, стараясь не показать своего неодобрения, -- а 'фонд Жокей-клуба'. Насколько я понимаю, Клуб создан не как коммерческое предприятие, любая прибыль идет на совершенствование ипподрома, приобретение и содержание лошадей и так далее. -- Он вытер вспотевшие ладони носовым платком. День был очень влажный. -- Я слышал, сеньор Блор устраивает петушиные бои. Под эгидой все того же Жокей-клуба.
Лицо Струана оживилось:
-- Хорошо. На какой день они назначены?
-- Не знаю, сеньор.
-- Что делает Глессинг?
-- Все, что положено делать начальнику гавани. Но я слышал, он ужасно обижен на Лонгстаффа за то, что тот не отпустил его в Макао. Ходят слухи, что его собираются отправить домой.
-- Mayсс?
-- А-а, преподобный Маусс. Он вернулся из Кантона и снимает номер в отеле.
-- Что означает ваше 'а-а', Варгаш?
-- Ничего, сеньор. Просто еще один слух, -- ответил Вар-гаш, досадуя на свою несдержанность.-- Ну-у, похоже, что... конечно, мы, католики, не жалуем его, и нас печалит, что все протестанты исповедуют иную веру, не заботясь о спасении собственной души... В общем, у него есть последователь, которым он очень дорожит и гордится, крещеный танка по имени Хун Хсу-чьюн.
-- А это имя -- Хун Хсу-чьюн -- имеет что-нибудь общее с Хун Мун, с Триадами?
-- О нет, сеньор. Это самое обычное имя.
-- Да, я помню этого человека. Высокий мужчина с весьма необычной внешностью. Продолжайте.
-- Собственно, рассказывать почти нечего. Просто он начал проповедовать среди китайцев Кантона. Без ведома преподобного Маусса. Он называл себя братом Иисуса Христа, утверждая, что по ночам беседует со своим отцом -Богом, что он новый мессия, что собирается очистить храмы Божий, как это сделал его брат, и всякую прочую идолопоклонническую чушь. Совершенно очевидно, что он сумасшедший. Если бы речи его не были столь кощунственны, он бы всех очень позабавил.
Струан подумал о Мауссе. Маусс нравился ему как человек, и он жалел его. Ему опять вспомнились слова Сары. Да, признался он себе, ты использовал Вольфганга много раз и для разных целей. Но взамен ты дал ему то, что ему было нужно -- возможность обращать язычников. Без тебя он уже давным-давно был бы мертв. Без тебя... ладно, оставь это пока. Маусс идет к спасению своей собственной дорогой. Пути Господни поистине неисповедимы.
-- Кто знает, Варгаш? Возможно, Хун Хсу-чьюн действительно тот, за кого себя выдает. В любом случае, -- добавил он, видя, как возмущенно вскинул голову Варгаш, -- я согласен с вами. Это не смешно. Я поговорю с Вольфгангом. Благодарю вас за то, что вы сказали мне об этом.
Варгаш смущенно прокашлялся.
-- Как вы думаете, сеньор, не мог бы я взять отпуск на всю следующую неделю? Эта жара и... ну, я бы очень хотел повидать семью.
-- Конечно. Возьмите две недели, Варгаш. И я полагаю, будет хорошо, если у португальской общины появится свой собственный Клуб. Я устрою подписку. Вы назначаетесь его временным казначеем и секретарем. -- Струан написал несколько слов в блокноте и, оторвав лист, протянул его Варгашу. -Вот, можете получить по нему прямо сейчас. -- Это был чек на предъявителя на тысячу гиней.
Варгаш был поражен:
-- Благодарю вас, сеньор.
-- Не за что, -- ответил Струан. -- Без поддержки португальской общины у нас не было бы здесь и общины британской.
-- Но, сеньор, конечно, эта новость... эта статья! Гонконгу конец. Корона отвергла договор. Удвоить количество рабочих рук? Тысяча гиней на Клуб? Я не понимаю.
-- Гонконг будет жить, пока на нем остается хотя бы один торговец, а в его гавани стоит хотя бы одно судно. Не волнуйтесь. Мне что-нибудь просили передать?
-- Заходил мистер Скиннер. Он бы хотел встретиться с вами в удобное для вас время. И Гордон Чен тоже.
-- Известите Скиннера, что я заеду к нему сегодня вечером. И Гордона -с ним я увижусь на 'Отдыхающем Облаке' в восемь часов.
-- Слушаюсь, сеньор, кстати, еще одна новость. Вы помните Рамсея? Того матроса, который дезертировал? Так вот, все это время он прятался в горах, как отшельник. В пещере на Пике. Жил тем, что
