'Китайского Облака'. Здесь, оставив лишь небольшой парус на корме, флагман лег в дрейф, находясь под прицелом пушек клипера и фактически в его власти. Но остальные джонки по-прежнему преграждали англичанам дорогу, окружив два больших корабля.
Струан понимал, чем рискует, поднимаясь на борт пиратского корабля без охраны, но половина монеты не оставляла ему выбора. Он хотел взять с собой Маусса -- им понадобится переводчик, к тому же Маусс в драке был сущим демоном. Но Скраггер покачал головой: 'Только ты, Тай-Пэн. Там на борту отыщутся такие, которые говорят и по-английски. Так что, один. При оружии, если тебе угодно, но один. Так он просил'.
Прежде чем покинуть 'Китайское Облако', Струан отдал последние распоряжения в присутствии Скраггера.
-- Если флагман поднимет паруса, разнесите его в щепки. Если я не вернусь на баркас через час, пускайте их ко дну без промедления.
-- Послушай, Тай-Пэн, -- неуверенно заговорил Скраггер, выдавив из себя нервный смешок, -- не дело это так относиться к его вроде как приглашению. Совсем не дело, совсем. Все ж таки белый флаг, приятель.
-- Разнесите их в щепки. Но сначала вздерните мальчишку на нок-рее.
-- Не беспокойтесь, -- зловеще сказал Орлов. -- Мальчишка все равно что мертв, и, клянусь кровью Иисуса Христа, я не уйду отсюда, пока хоть одна джонка останется на плаву.
-- Суши весла! -- крикнул Струан; баркас подошел к борту огромной джонки. Сотня китайских пиратов столпилась наверху, возбужденно переговариваясь, ухмыляясь и показывая на него руками. Струан сосчитал пушечные амбразуры. Двадцать с каждого борта. Итого сорок пушек.
Он взобрался по посадочной лестнице. Очутившись на палубе, он отметил, что пушки содержались в порядке, что ящики с порохом валяются там и сям по всей палубе вперемешку с большим количеством дымовых и зажигательных бомб и что пиратов на борту предостаточно. Грязь повсюду, но никаких признаков болезни или цинги. Паруса в хорошем состоянии, снасти не провисли. Трудно -если не невозможно -- захватить эту джонку в рукопашном бою. Но потопить ее для 'Китайского Облака' труда не составит -- если йосс поможет.
Он проследовал за Скраггером вниз в капитанскую каюту под палубой полуюта, механически отмечая в памяти трапы и все, что может пригодиться ему, если придется отступать этой дорогой. Они вошли в грязное помещение, битком набитое людьми. Скраггер протолкался к двери в дальней стене, которую охранял воинственного вида китаец. Охранник показал пальцем на оружие Струана и напустился на Скраггера, что-то сердито ему выговаривая. Но Скраггер проорал ему что-то в ответ на кантонском наречии и, презрительно отшвырнув китайца в сторону одной рукой, открыл дверь.
Каюта была огромна. Небольшое возвышение, на котором стоял низкий лакированный столик красного цвета, было завалено грязными подушками. Каюта, как и весь корабль, пропахла потом, гнилой рыбой и кровью. Позади возвышения от пола до потолка поднималась деревянная решетка. Дерево украшала богатая резьба; решетка была занавешена с той стороны, где спал предводитель. Отсюда сквозь занавеси ничего не видно, подумал Струан, но их легко проткнуть мечом или пробить пулей. Он отметил про себя четыре зарешеченных иллюминатора и шесть масляных фонарей, покачивавшихся под потолочными балками.
Дверь в решетчатой стене открылась.
By Квок оказался тучным коротышкой средних лет, с круглым жестоким лицом и длинной грязной косичкой. На богатом халате зеленого шелка, подвязанном вокруг выпирающего живота, темнели сальные пятна. Он был в морских сапогах из тонкой кожи и носил на запястьях множество бесценных нефритовых браслетов.
Некоторое время он разглядывал Струана, потом жестом пригласил его на возвышение и сел у столика. Струан сел напротив. Скраггер с сардонической ухмылкой прислонился к запертой двери, рассеянно почесываясь.
Струан и By Квок долго сидели неподвижно, глядя прямо в глаза друг другу. Потом By Квок чуть заметно приподнял руку, и слуга принес палочки для еды, чашки, чай, лунные пирожки -- крошечные аккуратные пирожки из рисовой муки, начиненные миндальной пастой, -- и тарелку разных dim sum.
Dim sum представляли собой маленькие пельмешки из рисовой муки с креветками, жареной свининой, мясом курицы, овощами или рыбой и считались деликатесом. Некоторые были приготовлены на пару, другие обжарены в масле. Слуга налил чай в чашки.
By Квок поднял свою и жестом пригласил Струана сделать то же самое. Они молча выпили чай, ни на секунду не прерывая поединка взглядов. Затем пират взял палочки и выбрал один дин сум. Он положил его на маленькое блюдце перед Струа-ном и жестом предложил ему попробовать. Струан знал, что, хотя ему тоже принесли палочки, By Квок ожидал, что он станет есть руками, как варвар, и потеряет лицо.
Как бы не так, дерьмо ты лягушачье, подумал он и возблагодарил свой йосс за Мэй-мэй. Струан уверенно взял палочки, ловко подцепил ими дим бум, поднес его ко рту, положил палочки на фарфоровую подставку и принялся жевать с наслаждением, еще большим от того, что почувствовал изумление пирата: надо же, дикарь -- и вдруг ест как цивилизованный человек!
Закончив жевать, Струан опять взял палочки и тщательно выбрал другой дим сум: самый маленький и самый нежный, который труднее всего было удержать. Это был приготовленный на пару пельмешек с креветками, тонкое белое тесто казалось почти прозрачным. Быстрым и легким движением он поднял дим сум с блюда, молясь про себя, чтобы не уронить его. Вытянув руку, он предложил его By Квоку.
Палочки By Квока змеей метнулись вверх, он принял дим сум и положил его себе на блюдце. Однако крошечный кусочек креветки упал на стол. Внешне By Квок оставался безучастным, но Струан знал, что пират весь кипит от гнева, потому что потерял лицо перед гостем.
Струан нанес свой coup de grace [Завершающий удар, которым добивали поверженного или смертельно раненного противника (фр.)]. Подавшись вперед, он подобрал кусочек креветки со стола, положил его на свое блюдце и выбрал еще один маленький дим сум. Вновь он предложил его By Квоку. Тот принял пельмешек и на этот раз не уронил ни крошки.
Он поднес дим сум Струану, тот небрежно перехватил его на весу и с удовольствием съел, но от следующего отказался. Это была вершина китайского этикета -- притвориться перед хозяином, что пища настолько хороша, что больше съесть невозможно, хотя и хозяин и гость прекрасно знали, что застолье будет продолжаться -- и с большим аппетитом.
-- Не стесняйся, приятель! У нас этого добра хватает, -- неожиданно произнес By Квок, уговаривая его, как и пристало хозяину.
Шок, который испытал Струан, услышав By Квока говорящим на грубом кокни, почти свел на нет удовольствие от того, что он заставил пирата заговорить первым и тем самым приобрел значительное лицо.
-- Благодарю тебя. Я рад, что ты говоришь по-английски. Это все упростит, -- сказал Струан. -- Значительно упростит.
-- Что верно, то верно. -- By Квок очень гордился своим умением говорить на языке варваров.
-- Где ты выучил английский? -- Струан наклонился и поскреб ногтями щиколотку: по полу и подушкам прыгали блохи.
-- А где ребята вроде тебя учатся есть, как китайские люди, а?
Струан выбрал себе дим сум.
-- Я пытался овладеть кантонским наречием. Много раз. Но студент из меня вышел плохой, и мой язык никак не хочет выговаривать звуки правильно. -- Он аккуратно съел дим сум и запил его чаем. -- Чай отличный. Из Сучьжоу?
By Квок покачал головой.
-- Лин Тин. Ты любишь чай из Сучьжоу?
-- Лин Тин лучше.
-- Я выучился английскому у Скраггера и у других. За много лет. -Некоторое время By Квок ел молча, потом опять принялся настаивать, чтобы Струан не отказывался от деликатеса. -- Ешь, ешь еще, приятель. Ты, я вижу, человек необычный. Я прямо страсть как рад повстречать человека вроде тебя. Ты не похож на других, провалиться мне на этом месте. Ты умирал бы много дней, много-много дней.
Глаза Струана вспыхнули изнутри и еще больше позеленели.
