– Ну что, по третьей? – осведомился сын Зевса, с сомнением оглядывая лысую макушку съехавшего под стол Софоклюса.
– Слабоват твой хронист по части выпить оказался, – засмеялся Фол, снова разливая вино.
Геракл пощипал бороду и, наклонившись, заглянул под стол.
Вопреки ожиданиям, историк вовсе не находился в полной отключке. Азартно закусив губу, он писал великую историю, а дабы не смущать своим поведением пирующих, благоразумно забрался под стол.
– Трудоголик! – с некоторым порицанием пробурчал Геракл, беря полный до краев кубок. – Ну что, вздрогнули?
Гостеприимный Фол не возражал.
Тем временем Херакл, сидя на высокой пихте, с черной завистью наблюдал за грандиозной попойкой, испепеляя взглядом маленький домик добродушного кентавра.
Самозванца так и подмывало устроить пирующим какую-нибудь гадость. Но что он мог им сделать своими убогими силами?
Да, силенок не хватало, но вот умом ненормальный обладал недюжинным, недаром ему так ловко удалось сбежать из психиатрической лечебницы на Аргосе. Зигмундис Фрейдиус небось до сих пор с перевязанной головой ходит, садист сатиров. Экспериментатор хренов! Вот кого (естественно, после Геракла) Херакл с удовольствием отправил бы гулять по долине асфодела. Но… нельзя. Было понятно, что всемогущие боги за подобное по его асимметричной лысой голове не погладят, и это при сложившихся обстоятельствах было самым обидным.
Однако ничто не мешало Хераклу совершить злодеяние чужими руками, вернее, чужими копытами.
Осторожно спустившись с дерева, самозванец зловеще рассмеялся и, еще раз окинув домик пирующих полным праведного гнева взглядом, поспешил через лес в город Псофис, где на небольшом ипподроме тренировались в беге местные кентавры, на которых дурные греки делали очень крупные ставки. Человекообразные конячки всегда договаривались между собой и обдирали наивных (и, как правило, здорово пьяненьких) эллинов до последней нитки.
– Братья кентавры! – возопил Херакл, явившийся на ипподром к концу последнего тренировочного забега.
Кентавры обернулись.
– Какие мы тебе братья, уродец?! – недовольно отозвались они. – Ступай попрошайничать в семивратные Фивы, мы по пятницам не подаем!
«А разве сегодня пятница?» – мысленно удивился самозванец, вспоминая, когда он в последний раз глядел на календарь. Получалось, что еще во младенчестве, продлившемся чуть более суток.
– Жестокая несправедливость творится прямо под вашим носом! – продолжал орать Херакл, гневно потрясая кулаками.
Кентавры прислушались, незнакомец их явно заинтриговал.
– Коварный Фол в своем бревенчатом домике поит двух путешествующих греков лучшим своим вином столетней выдержки!
– Как! – опешили кентавры. – ТЕМ САМЫМ ВИНОМ?
Новость, свалившаяся на них, была подобна раскату грома. Человекообразные конячки гневно зароптали.
– Проклятый Фол! – слышалось из гневно гудящей толпы. – Рыжий продажный мерин. Как он посмел пить свое лучшее вино и не пригласить нас?
– Братья! – зычно гаркнул молодой статный кентавр в яблоках. – Мы обязаны положить конец творящейся несправедливости. Скорее накажем наглеца и, если повезет, допьем великолепное столетнее вино!
Довольно потирая сухонькие ладошки, Херакл проводил мощный табун взбешенных копытных торжествующим взглядом.
– Это еще что там за недомерок пакостничает? – безмерно удивился Громовержец, глядя в телескопис на радостно скачущего Херакла. – Эрот, кто он такой?
Бог плотской любви неприязненно скривился:
– Это побочный эффект нашего генетического эксперимента.
– А что, без этих побочных эффектов у тебя никак?
– Никак, – недовольно буркнул Эрот.
– Может, стоит предупредить Геракла? – предложил круглые сутки дежуривший в тронном зале Олимпа Гермес.
Зевс передвинул угол обзора телескописа и быстро пересчитал несущихся с воплями через лес кентавров. Получалось около двух сотен.
– Нет, не надо, – усмехнулся Тучегонитель, отрываясь от чудо-прибора. – Пусть мой сынуля слегка развлечется.
