героя всему, чему смог, совмещая занятия музыкой с прикладной хореографией.
Свою фатальную ошибку кентавры поняли слишком поздно. Чудовищная вращающаяся катапульта в руках Геракла за пару минут расшвыряла копытных в радиусе нескольких сотен стадиев от гостеприимного домика Фола.
Самого последнего кентавра сын Зевса ухватил за длинный рыжий хвост, затем раскрутил тяжеленную конячку над головой и запустил ее прямехонько в небольшой пруд, располагавшийся на окраине леса.
– Ну что ж, кажется, всё, – облегченно вздохнул великий герой, оглядываясь по сторонам.
Действительно, сражаться уже было решительно не с кем. Ну разве что с выглядывавшим из развороченного окна домика Софоклюсом.
«Неужели кто-то из кентавров угодил в жилище нашего гостеприимного друга? – мысленно посетовал Геракл. – Как нехорошо, однако, получилось!»
Вид у историка был слегка пришибленный, хотя, впрочем, Софоклюс всегда так выглядел, ну разве что глаза таращил поменьше.
– Т-ты чт-то эт-то наделал! – заикаясь и слегка дергая левым глазом, в ужасе вопросил хронист, на четвереньках выбираясь из полуразрушенного дома.
– Как тебе битва? – поинтересовался великий герой, слегка озадаченный восклицанием Софоклюса. – Ты только погляди, как я расправился с бандой пьяных мерзавцев!
«Пьяные мерзавцы», тихонько постанывая, гроздями висели на ближайших деревьях. Кое-кто тихо бормотал разнообразные проклятия, но подавляющее большинство безмолвствовало.
– А где Фол? – дружелюбно поинтересовался у хрониста Геракл.
Софоклюса слегка передернуло.
«Всё-таки напился, скотина!» – с неудовольствием подумал сын Зевса, выводя из небольшого сарайчика золотую колесницу.
Сделав над собой титаническое усилие, Софоклюс с большим трудом принял вертикальное положение и, заметно пошатываясь, похромал к остановившейся колеснице.
– Это… – неуверенно промямлил он. – Так говоришь, битва с кентаврами мне не привиделась?
– Нет, не привиделась! – рассмеялся сын Зевса, помогая историку забраться в колесницу.
– Ладно. – Хронист грустно вздохнул. – Тогда ответь мне на один важный вопрос…
– С удовольствием! – благодушно согласился великий герой.
Софоклюс провел дрожащей рукой по влажному лицу:
– Скажи мне, на кой хрен ты забросил в пруд несчастного Фола?
Тут-то до Геракла и дошел во всей своей беспощадности смысл дикого ужаса в глазах историка. По всей видимости, хронист весьма небезосновательно усомнился в здравом рассудке великого героя.
– А я-то всё думаю, – хлопнул себя по лбу сын Зевса, – откуда же мне знаком этот рыжий конский хвост?
–
–
Глава одиннадцатая
ПОДВИГ ШЕСТОЙ: ПОДЗЕМНЫЕ КАНАЛЫ ЦАРЯ АВГИЯ
– Может, записать твою битву с кентаврами как незапланированный подвиг? – предложил щедрый Софоклюс на обратном пути в Тиринф.
– Не нужны мне никакие незапланированные подвиги! – гордо ответил Геракл. – Да и какая тут героика… напился, подрался, обидел друга, брата по кубку.
– Ну, это у нас в Греции обычное дело, – ухмыльнулся историк. – Собрались, выпили, к примеру, на дне рождения. Сплясали, снова выпили, спели чего-нибудь в честь именинника, опять выпили…
– Ну а потом? – полюбопытствовал сын Зевса. – Снова сплясали?
– Нет, – улыбнулся Софоклюс, – поймали именинника и долго били…
– За что?
– Ну как же? Есть такой славный греческий обычай – сколько тебе лет, столько и затрещин. Гостей-то обычно человек пятьдесят, не меньше, а именинник один! Даже если заранее боевой шлем надеть, всё равно больно надают, особенно когда пьяные. Я за всю свою жизнь только на двух чужих днях рождения и присутствовал. У родного брата и у троюродного дедушки. И оба раза именинников отколошматили будь здоров. Брат мой получил пифосом в ухо, когда кому-то из гостей вдруг померещилось, что он спартанский шпион, ну а дедушка… То был его последний день рождения. Девяносто восемь годков ему тогда стукнуло!
