отверг.
Зря, конечно, отверг, ибо в предложении хрониста был определенный смысл. Ведь о человеке-бурундуке с Олимпа давно уже раструбили пьяные певцы аэды, приписывая странному герою совершенно умопомрачительные подвиги, такие, как совращение восемнадцати престарелых дочерей царя Крита Миноса и избиение героя Афин Тесея.
– Если что, – предупредил Геракл, понукая измученных лошадей, – то я странствующий оперный певец Лучано Домингиус, ну а ты, Софоклюс, мой агент…
– Кто? – вытаращился на героя историк.
– Ну, это слово такое из лексикона богов, короче, если что, то ты мой… м… м… м… человек, занимающийся денежной стороной моей профессии.
– Упаси нас Зевс от таких гастролей, – содрогнулся историк, и они весело въехали в первый попавшийся на пути город.
Оставив колесницу на платной стоянке, эллины не спеша побрели искать ишаков царя Диомеда, хотя Фракия, она, конечно, большая, кто знает, где царь своих копытных держит.
– Граждане, граждане, – надрывался в центре городской площади какой-то чернобородый грек. – Покупайте прекрасное средство от лысины —чудодейственную мазь Асклепия. После всего лишь одного- единственного применения ваша лысина перестанет блестеть, приобретя приятный глазу серый матовый оттенок. – «Граждане» в лице высокого худого солдата с чувством сплюнули торговцу под ноги и демонстративно удалились восвояси. Больше никто на площади крикливым греком не интересовался. – Покупайте прекрасное средство от лысины… – как ни в чем не бывало продолжал голосить торговец. – Женщинам и детям пятипроцентная скидка…
– Мне две! – с энтузиазмом крикнул Геракл, которому наглый эллин очень понравился.
– Но, мой друг! – возмущенно воскликнул торговец, глядя на густую шевелюру героя (свой «львиный» капюшон Геракл в тот момент откинул). – Тебе вовсе не нужна моя чудодейственная мазь…
Что ж, во всяком случае, парень был честен.
– Хотя… – тут же поправился незнакомец, – может быть, ты в парике?
И он с надеждой поглядел на сына Зевса. Геракл от души рассмеялся.
– Тебя как зовут, проныра?
– Пифас! – гордо ответил торговец.
– Пифос? – не веря своим ушам, переспросил Софоклюс.
– Нет, Пифас, через «а», – слегка обиделся эллин.
– Мой друг очень сильно хочет выпить, – тут же пояснил покрасневшему Пифасу Геракл, – и ему везде мерещатся винные пифосы.
– Неправда! – возразил историк.
– Слушай, Пифас, – Сын Зевса добродушно рассматривал торговца. – А зачем ты пытаешься надувать добропорядочных фракийских граждан?
– Кто? Я? Надувать? Да вы что! Моя мазь самая что ни на есть настоящая!
– А ну покажи! – потребовал сын Зевса.
Пифас показал.
Геракл осторожно понюхал глиняную баночку, потрогал содержимое пальцем, лизнул.
– Так это же обыкновенная грязь!
– Лечебная грязь! – добавил Пифас.
– Я бы совсем не удивился, если бы ты оказался иудеем, – усмехнулся Геракл.
– Нет, я эллин! – гневно заявил торговец. – И к тому же большой специалист по диковинным животным.
– А это как?
– Вы слышали, скажем, о таком ужасном монстре, как тигровая лягушка?
– Нет.
– Так вот, я о ней всё знаю!
– Например?
– Ну, то, что она посевы хвостом топчет и гадко так поет по ночам.
– Лягушка с хвостом? – не поверил Софоклюс. – Слушай, парень, а ты случайно приехал не с Аргоса?
– Нет, – удивился Пифас, – я прибыл из Калидона.
– Гм… – скептически хмыкнул историк. – Ну, предположим, ты нам не врешь. В таком случае как же ты совмещаешь торговлю целебной грязью и изучение диковинных животных?
– Очень просто, – дерзко ответил находчивый эллин. – В последнее время во Фракии сильно расплодились ежи-летяги.
– Кто расплодился? – Брови у Геракла полезли на лоб.
– Ну… летающие ежи. Очень редкий подвид. Лазят по деревьям, особенно по яблоням, грибы собирают
