Каждому овощу – свой фрукт.
Вот, в принципе, и все.
С Серегой Штурминым в горах – хорошо.
В смысле, мне хорошо.
Как другим – не знаю, характер у этого парня – совсем даже не сахар. С одной стороны он человек крайне жесткий, с другой – настолько же ранимый.
Такое вот, блин, единство и борьба противоположностей.
Бывает.
Причем, если ему что-то не по душе – никогда прямо не скажет. Будет молчать, дуться.
Прямо как девочка.
Если, конечно, подобного рода определение может подойти почти двухметровому гиганту с грубым, обветренным лицом и прозрачными неулыбчивыми глазами цвета темного бутылочного стекла.
У Сереги – другие достоинства.
В горах, да и просто по жизни, он абсолютно надежен, и мне это в нем откровенно нравится.
Что ему нравится во мне – не знаю.
Наверное, то, что я стараюсь ни при каких обстоятельствах его не напрягать.
Он это ценит.
А так – нам хорошо вместе, прежде всего оттого, что в походах мы преследуем абсолютно разные цели.
Его интересует процесс, физические нагрузки, вершины.
Меня – конец перехода, усталость в натруженных ногах, неожиданное чувство освобождения, когда сбрасываешь наконец-то с плеч надоевшие до смерти лямки тяжелого рюкзака.
И, естественно, основная цель моих «выходов» – это даже не столько горы, сколько верховья горных рек, где водится мой самый излюбленный рыболовный трофей – «царская» ручьевая форель, достойнейший соперник для любого, хоть раз в жизни державшего в руках спиннинг или нахлыстовое удилище.
Вот, исходя из этой разницы интересов, мы свои вылазки и строим.
Пробиваемся, насколько это возможно, на «Уазике», потом идем пешком. Когда приходим в намеченное заранее место, ставим базовый лагерь.
А дальше – по интересам.
Он – по горам лазить, я – вдоль берега спиннингом махать, с камня на камень перескакивая.
Вечером встречаемся, готовим ужин, обмениваемся впечатлениями.
Да и днем стараемся находиться в зоне досягаемости портативных раций, время от времени посылая друг другу сигналы, что все в порядке.
Мало ли что…
Горы шутить не любят.
Вот и в тот раз…
Я тогда только-только к этому ручью хоть как-то приспособился.
Уж очень необычный рельеф, фактически без «обраток».
Да и вода высокая.
С поверхности форель брать – напрочь отказывалась.
Пришлось снимать «сбируллино», ставить «мокрую» муху и огружать ее как следует.
Через некоторое время начались осторожные поклевки.
По впечатлению – прямо «со дна».
И тут – защелкал сигнал вызова.
Я выматерился.
Вынул, балансируя на камне, рацию из кармана.
– Да, – говорю, – слушаю. Что случилось?
– Херня, – отвечает, – случилась, Дим…
И замолкает.
Голос – внешне спокойный, но чувствуется – только внешне.
Серега в горах – парень опытный, куда опытнее меня.
Альпинист, мастер спорта.
Зря такими словами разбрасываться не будет.
– А поподробнее? – спрашиваю.
– А поподробнее, – говорит, – голую скалу видишь?
– Вижу, – отвечаю. – С полкилометра выше меня по течению…
– Ага, – констатирует удовлетворенно. – Вот я как раз под ней и валяюсь. Ничего серьезного, но ногу, кажется, все-таки сломал…
– Твою мать, – выдыхаю обессилено.
А что тут еще скажешь?
Мы сюда два полных дневных перехода шли.
А до этого почти четыре часа от ближайшего егерского кордона на «Уазике» пробивались.
Не ближний свет.
«Уазик» нас, кстати, – только через неделю там ждать будет.
Внизу.
На контрольной точке.
Значит – пешком…
Сначала туда, потом обратно.
За ним, с помощью, которую еще найти надо…
Ой, мама…
– Сейчас, – говорю, – выхожу к тебе. Жди.
А что делать?!
Когда я его нашел, он улыбался бледными от боли губами.
– Херня, – говорит, – Дим. Я кажется, ошибся. Ты, конечно, посмотри, но перелома, похоже, нет. Вывих сильный, растяжение – имеют место быть. А кости вроде целы, напрасно я паниковал. Если так – то идти смогу, а это главное…
Киваю, соглашаясь.
Мне, конечно, – два рюкзака тащить, да и его самого время от времени.
Но это проще, чем вниз-вверх бегать, да еще за идиота этого переживать: как он там, один в лагере…
А если что не так?!
Бррр…
– Ты, – спрашиваю, – откуда летел-то?
Руку поднял, показал на уступ прямо над нами.
Я прикинул – метров двадцать будет.
Чтоб для городского человека было понятно – примерно шестой этаж.
Это если в доме потолки высокие…
Хорошо, что кусты внизу, а не осыпь.
Или, того хуже, – обломки какие острые. Участок реки-то скалистым можно назвать…
– Ну, ни хрена себе, – вздыхаю.
– А ты как думал, – улыбается.
Угу.
Ты б на себя в зеркало посмотрел, думаю.
На лице – ни кровинки…
Посмотрел его ногу – кости, вроде, и вправду целы.
Но вывих такой, что…
А-а-а…
Махнул рукой, взялся поудобнее за ступню.
– Терпи, – говорю.
