– Я, – спрашиваю, – что, похож на психоаналитика?! Да и ряса поповская, если честно, меня совсем не прикалывает…
– Да нет, – вздыхает и отточенным движением кладет подбородок на тыльную сторону своей ладони.
Красиво получается.
Ага.
– Ты не похож на психоаналитика, – прикусывает нижнюю губу хорошо отполированными зубками. – И ряса тебе, скорее всего, будет не к лицу. По крайней мере, в этом свитере и джинсах ты мне больше нравишься…
– Спасибо, – усмехаюсь. – Так тогда в чем дело-то?!
Докурила, аккуратно затушила бычок в пепельнице.
Ну, а мне наконец-то принесли виски.
Вместе с кофе.
Нда…
– А дело в том, – тянется за новой сигаретой, – что ты производишь впечатление человека, сумевшего разорвать круг. Мне это важно.
Хмыкаю.
Делаю маленький глоток ледяного скотча.
Потом, чуть погодя, – крепкого и горячего кофе.
Неплохо.
– Это, – говорю, – не так, девочка. Ничего я не разорвал. Не получилось. Просто чуть-чуть растянул. Раздвинул.
Задумалась.
– Жаль, – говорит. – Но хорошо, хоть раздвинуть удалось. Легче ведь стало?
– Да Бог его знает, – отвечаю. – С одной стороны – вроде полегче. По крайней мере, дышать свободней стал. А с другой – любой силикон острее чувствовать начал. Напрягает.
Как она на меня посмотрела!
– Это, – обиженно тычет холеным пальцем в соблазнительно прорисованную под тонкой тканью блузки грудь, – между прочим, никакой не силикон. Самый что ни на есть натурпродукт. Если хочешь, можешь проверить. Сейчас допьешь, расплатишься, – пойдем, номер в гостинице снимем. Я там тебе такой силикон покажу – разом про свою замухрышку забудешь…
– А вот это, – обижаюсь, – ты напрасно. Я – не про номер в гостинице. Его мы, может, и снимем. Запросто. От такой роскошной бабы, как ты, только полный козел и импотент отказаться может. Я – про Машку. Никакая она не замухрышка.
– Ну, может, и не замухрышка, – соглашается. – Обычная худая нервная девица. Я таких знаешь, сколько перевидала?! Руки, правда, и глаза красивые. А так – ничего особенного. Вот ты можешь мне сказать, что ты в ней нашел?! Ты не обижайся, – просто любопытно…
– Да сам не знаю, – пожимаю плечами. – Просто – моя женщина. И всё.
– Точно – всё? – прищуривается.
Задумываюсь.
– Да нет, наверное. Не всё. Просто, в отличие от многих других, она – живая. Хоть иногда и притворяется, что наоборот. Несмотря на все свои заморочки.
Молчит.
Курит.
В глазах – слезы.
– А я?! – спрашивает.
Тоже помолчал немного.
– Сейчас, – говорю, – ты тоже живая. Пока плачешь…
– А вообще? – спрашивает.
– А не обидишься?!
Молчит.
Слезы уже по щекам побежали.
– Обижусь, – шепчет.
– Вот в том-то, – говорю, – все и дело…
Помолчали.
Я дал ей прикурить очередную сигарету.
– А знаешь, – говорит, – я не хочу с тобой в номер. Давай лучше напьемся. Ага?!
Посидел, подумал.
– Предложение принимается, – говорю. – Только давай не здесь. Поедем в наш паб, там – хорошо. А здесь даже цветы искусственными выглядят…
Улыбнулась сквозь слезы:
– Тогда купишь мне по дороге живые, ладно?
– С удовольствием, – говорю.
– А Машка твоя, – спрашивает, – не приревнует?
– Ты даже не представляешь, – вздыхаю, – как бы я обрадовался, если бы приревновала…
Мы расплатились и вышли на улицу.
Снег так и не перестал идти, наоборот, начал падать крупными новогодними хлопьями.
Тверская уже вовсю переливалась огнями, и в их искусственном свете мир выглядел красивой рождественской открыткой, отпечатанной на очень качественной бумаге в отличной финской типографии.
Она кокетливо подняла воротничок короткой дубленки, взяла меня под руку и заученным взглядом окинула окружающее пространство, пытаясь понять по реакции случайных прохожих, хорошо ли мы смотримся вместе.
Потом удовлетворенно хмыкнула и уверенно направилась в сторону моей машины.
Силы земли и воды
Странно, но в детстве я весну – не любил.
А чего, думал, в ней хорошего? Ни в речке поплавать, ни на лыжах покататься, ни в футбол поиграть.
Одна слякоть да сквозняки.
То колючий моросящий дождь, то липкий, противный снег, немедленно превращающийся под ногами в холодную грязную кашу.
Бррр…
То ли дело – лето и зима.
Даже осень, и то лучше.
Осенью хотя бы светло и прозрачно, да и с ребятами так классно после каникул повстречаться, рассказывать друг другу, что летом было.
И, разумеется, – чего не было…
Сейчас – смешно, конечно.
А вот тогда…
…Мне сегодня днем неожиданно Русланыч позвонил.
Вроде ни о чем таком заранее не договаривались.
– Привет, – говорит, – Дим. Чем занимаешься?
– Да вот, – отвечаю. – Валяюсь на диване, книжку читаю. Толстую. И вроде как – не очень интересную. Но бросить – жалко…
– Понятно, – тянет. – А Машулька где?
– Да Бог ее знает, где она носится, – фыркаю. – Куда-то по своим таинственным делам умчалась. И откуда только она эти дела именно по выходным выкапывает? К вечеру, правда, обещалась быть…
– Все ворчишь, – смеется.
– Ворчу, – соглашаюсь. – А что делать? За неделю на работе устал как собака, ехать куда-то тусовать –
