лениво. В бассейн уже съездил, дежурный километр проплыл. Футбол по телевизору – говно полное. Завтра, в воскресенье, – еще ничего, а сегодня – так вообще голяк. Да еще и книга попалась…
– Что, неинтересная? – спрашивает.
– Да может, и интересная, – вздыхаю. – Вот только переводная. А как у нас переводят в последнее время – сам знаешь. «План по валу, вал по плану». Тьфу. Ни стыда, ни совести, ни умения слова в предложения выстраивать…
– Да, – тянет, – не повезло тебе…
– Не повезло, – соглашаюсь.
– Ну, тогда, – ржет, – у меня есть предложение, от которого ты точно не сможешь отказаться…
– Это какое еще такое предложение?! – интересуюсь настороженно.
…А то в позапрошлый раз мы с ним после подобного начала беседы с парашютом прыгать отправились.
В Ватутинки.
А перед этим – улетели в Сочи сноуборд осваивать.
Оно мне надо?!
В прошлый раз, правда, справедливости ради, – обошлись пивом под бильярд…
Может, и в этот раз пронесет?!
А то что-то не готов я сегодня к подвигам…
– Да ты не бойся, – смеется. – У меня просто в твоем районе встреча назначена была. А человек не смог. А погода на улице – сказка. Весна. Может, давай выберемся в Серебряный Бор, погуляем? А потом уж определимся, что дальше делать…
Я за окно выглянул.
Солнце.
Небо в лужах отражается, с высоты четырнадцатого этажа – какое-то особенно ослепительно синее.
– Давай, – говорю, – согласен. Уже начинаю одеваться. Вот только главу дочитаю. А ты, кстати, где сейчас?
– Да у тебя под окнами, – хохочет. – Выходи давай…
Ну, оделся, спустился.
Машину его на охраняемую стоянку у нас перед домом загнали.
Да и пошли потихоньку.
От моего дома до Серебряного Бора – ровно десять минут ходьбы. Это если неспешным шагом…
…Идем, разговоры разговариваем.
На улице – красота.
Где-то плюс пятнадцать тепла.
Солнце.
Ну, я уже говорил.
Снег по обочинам еще, конечно, не весь стаял, но асфальт уже сухой.
Дети помладше – в «классики» прыгают, в «штандер». Постарше – на роликах гоняют.
Идиллия.
Блин.
Остановились, купили по бутылочке пива.
А что?
Выходной.
Имеем право…
…А вот и мост через реку.
За ним – лес.
Налево, наискосок через «конечную» автобусную остановку.
И всё – совсем-совсем по-другому.
Сумрачно, тенисто.
Таинственно.
Холодно.
Снег лежит толстым, еще только-только начинающим подтаивать слоем.
А воздух – уже все равно весенний.
Вместо шума машин слышно, как ручейки журчат. Пусть они еще под почти полуметровым слоем снега – а все равно слышно.
Идем не спеша, курим.
Молодец Руслан, что вытащил.
Пробродили с часок, поболтали о разных пустяках, да и уселись на скамеечку неподалеку от реки, на пригорке.
В самом лесу все-таки еще прохладно, а здесь уже весна в полную силу царствует, даже земля сухая.
Лед на реке практически растаял.
И настроение соответствующее – философское.
А на соседней скамейке влюбленные целуются.
Он – немного мешковатый очкарик.
Такой… медвежонок, можно сказать.
Плюшевый.
Ага.
Она – спортивная такая девица, в туго обтягивающих длинные стройные ноги коричневых вельветовых джинсах.
Смешные.
Я сигареты достал, закурил.
– Знаешь, – говорю, – Русланыч, что-то мысль в голову пришла, не могу не высказать…
Он фыркает:
– Ну, если не можешь не высказать, тогда говори…
Я усмехаюсь.
– Ну вот, – философствую, – посмотри на этих красавцев. Если нас с тобой взять да рядом с этим тюфяком поставить, еще неизвестно, кто для данной, отдельно обозначенной девицы будет выглядеть привлекательнее. Мне в последнее время мой возраст вообще никто не дает. Какие такие сорок с лишним?! Тридцать три – тридцать четыре, да и то – от силы. Про тебя уж и не говорю. Молодые. Обеспеченные. Абсолютно уверенные в себе. Успешные. Свободные. Одетые в дорогие и, смею надеяться, со вкусом подобранные шмотки. Ты – если приглядеться, конечно, – еще и известный. Звезда фактически. Просто мало кто ассоциирует твою небритую в данный момент физиономию с тем лощеным типом, что с телевизионной картинки по вечерам к нам в гости приходит. И слава Богу, кстати. А то и не потреплешься вот так, спокойненько, на свежем-то воздухе. «Поклонники таланта» порвут к чертовой матери. Замучаешься текущую политическую ситуацию в стране комментировать. А вот целоваться в парке на скамейке – уже не можем. Почему, интересно? Молодость закончилась? Так почему тогда я этого не чувствую…
Рус хмыкает и вытаскивает у меня из пачки сигарету.
Прикуривает.
– Умеешь же ты, – говорит, – людям настроение портить…
– Ну, извини, – хмыкаю в ответ.
Он глубоко затягивается.
– А ведь действительно странно, – выдыхает. – Я, когда за Ленкой год назад ухаживал – чего только ни делал. Цветами всю ее квартиру завалил. Из универа встречал ежедневно. По клубам водил. Очень красивая любовь была. Да почему была? И сейчас – очень красивая. А вот так, на скамейке, в парке – никогда не целовались. Первый раз ее поцеловал, когда домой провожал, в машине. Хотел в щечку чмокнуть, а получилось, что в губы уткнулся. И тут же – развернулись и ко мне поехали. А утром я уже к ее
