действительно встреча, потому ты водителя прогнал?
– Ага! Встреча! – обрадованно подтвердил Золотарев.
– Не спрашиваю, где именно, дела секретные. Но вот интересно, в какое время? Ты выехал в двенадцать, сейчас уже пять вечера. Ты не мог выехать за пять часов до срока.
– Я мужчина, Станислав, мне твои парни весь кайф поломали, – нашелся Золотарев.
– А чего ты им не сказал, остановился бы да объяснил, ребята свои. – Станислав неожиданно сменил тон, веселость и дружелюбие пропали, он заговорил жестко: – Врешь ты все. Машину давал кому-то, а на ней инкассатора грабанули. Вызывай своего начальника, я своего, будем разбираться.
– Станислав, ты меня в землю закопаешь. Это у вас все просто, друзья-товарищи. А мое начальство заставит тонну бумаги исписать. Ехал на конспиративную встречу и засветился.
– Ты как хочешь, а я без Льва Ивановича вопрос решить не могу. – Станислав вынул из кармана телефон, соединился с Гуровым. – Господин полковник, у нас тут маленькое недоразумение с Виталием Золотаревым, считаю целесообразным, чтобы вы подъехали. У въезда в Лужники, у парапета набережной. Жду.
– Ваш Гуров тоже тот еще змей, – пробормотал Золотарев, прикидывая, как ему без потерь выскочить из этой ситуации.
– Гуров змей – и ты мне это объясняешь? – Станислав чуть рубашку не рванул на груди. Он оправил плащ, усмехнулся, представляя лицо Золотарева через две минуты. Станислав звонил Гурову не в кабинет, а в машину, которая стояла в квартале или двух. Знали, что гэбэшника следует трясти горячего, запаренного, а лучше Гурова это сделать никто не мог.
Станислав заглянул в «Волгу», ключи торчали в замке. Подозвал Котова, шепнул:
– Как Лев Иванович появится, отгоните «волжанку» вдоль набережной, встаньте рядом.
«Пежо» Гурова подкатил бесшумно, видно, он выключил движок заранее. Тут же ушли «Волга» и «Жигули», через секунду Станислав сел в свой «мерс» и тоже отбыл. Опытный опер знал: Гуров ведет приватные разговоры без свидетелей.
Золотарев огляделся, глупо улыбаясь, спросил:
– Где моя тачка?
– Поблизости, никуда не денется, – ответил Гуров. – Ты без оружия? – Он ловко провел ладонями вдоль торса гэбэшника, нащупал толстую пачку долларов, быстро вынул ее, так же быстро положил обратно. – Ты словно «новый русский» или банкир, таскаешь в кармане целое состояние. А «вальтер» в заднем кармане на предохранителе? Терпеть не могу нервных людей с оружием.
– А что это вы разговариваете со мной как с задержанным? – Золотарев старался держаться уверенно. Но Гуров подавлял его волю и в нейтральных ситуациях.
– Роль героя тебе, Виталий, не идет. – Гуров взял Золотарева под руку, усадил в свою машину, устроился рядом, спросил: – С чего начнем?
– С того, что я накатаю на вас рапорт, беспредел творите, – жесткость слов абсолютно не соответствовала неуверенному, срывающемуся голосу.
– Мы сколько лет знакомы? – спросил Гуров и сам ответил: – Без малого двадцать лет. Я никогда никого не обманул, Виталий. У меня материала на тебя не то что на увольнение, на тюрьму хватит. Я тебя не трону, задвину в сторону, если ты мне без единой бумажки и микрофона расскажешь все по порядку. Я могу перечислить вопросы, на которые ты мне ответишь. Как вербанули Авилова, я знаю, но ты мне повторишь. Как ты его тренировал в тире? Как оформил на телевидение? Какое дал задание? Как часто ты встречался с Греком? На кого конкретно он выходит в правительстве? Кто еще в вашей цепочке? Кто стрелял в Голуба?
– Так мне после этого не жить, – убежденно сказал Золотарев.
– Провал с Авиловым мы обставим интеллигентно. В момент выстрела он находился на другом этаже, разговаривал с двумя девицами. Мы убедим девушек, что они выстрел слышали.
– Грек вернется, начнет разбираться; он человек опытный, мигом меня определит как источник утечки информации.
– Виталий, ты еще ничего не сказал, а уже торгуешься. Так нехорошо, парень, нечестно. Я тебя обещал отодвинуть, значит, сделаю. Мы найдем чиновника, который знал или мог знать лишнее.
Золотарев рассказал все, практически не сообщив Гурову ничего нового, за исключением имени вице- премьера, которого сыщик и сам подозревал, иначе не ворвался бы к нему в кабинет с наивной исповедью. Ни один порядочный человек не стал бы выслушивать бездоказательные подозрения полковника милиции.
– Ну что же, лады, – сказал Гуров, опуская руку в карман, включая магнитофон на перемотку. Сыщик действительно всегда держал свое слово, только не с людьми, которые используют в игре лишь крапленые карты.
– Теперь об истинном убийце? – спросил он.
– А чем вам Авилов не подходит?
– Тем, что никого не убивал, главное же – истинный исполнитель на свободе. Сегодня у него одна мишень, завтра – другая. Я не собираюсь прожить сто лет, но девяносто девять – обязательно.
– Клянусь, я не знаю его.
– Ты не на исповеди, не надо клятв, просто говори правду. Ты его не видел, верю. Грек профессионал. Но ведь, разыгрывая с тобой эту комбинацию, Грек должен был сказать, кто именно поставит точку.
– По-моему, убийца ровесник Грека, они работали в КГБ в одни годы, только тот, другой, служил во внешней разведке.
– Но Бакатин его уволил, – подсказал Гуров. – А он обитал за кордоном нелегалом или имел дипломатический паспорт?
– Скорее нелегалом.
– Врешь. Тогда бы он не вернулся. А раз врешь, значит, знаешь больше, чем говоришь. Он высокого роста?
– Вы хотите, чтобы я вас обманул? Год назад я видел, как Грек садился с незнакомым мне человеком в «БМВ». Судя по всему, человек был из наших, и Грек с ним держался почтительно. Но это мог быть кто угодно, я же не всех сотрудников знаю. Роста моего, но постарше, я уже говорил, примерно полтинник.
– А машина чья?
– Не наша, у нас такого «БМВ» я не видел.
– Цвет?
– Темно-синий, модель я определить не успел, они отъехали.
– Одет?
– Легкое пальто, серое, без головного убора, бритый, волосы короткие, шатен, лицо сухое.
– Молодец, видишь, сколько ты помнишь.
– Да, только это неизвестно кто.
– Эх, Виталик, да если бы мы знали, кто есть кто, так по двенадцать часов спали. – Гуров достал из кармана телефон, произнес: – Подъезжайте.
– Ну, тебе не надо напоминать: мы эти дни не виделись, я работаю по Авилову и не разваливаю дело, просто в нем прорехи появились, меня прокуратура гоняет.
Золотарев уехал. Оперативники смотрели на Гурова вопросительно, тот развел руками.
– Даже самая красивая женщина не может дать больше, чем у нее есть. До чего же плохи дела в наших службах, я и ментовку имею в виду. Класс оперативников удручающе низок. Я не беру коррумпированных, говорю о формально честных. Просто не умеют работать. У него был десяток способов избавиться от меня.
– Страх глаза застит, – ответил Станислав. – Вы его по одному вопросу мотаете, а он боится, как бы чего худшего на свет не вылезло. Грязный человек – он и есть грязный.
Полковник Владимир Леопольдович Грек из Москвы не уехал, поселился в гостинице «Метрополь» и вел рассеянный образ жизни. Немного выпивал, проводил время с дорогими проститутками, которые обходились ему даром, так как работали на КГБ. «Девочки» относились к нему хорошо, поскольку никакими извращениями он не страдал, в постели был ласков и неприхотлив, а в дневное время водил их в рестораны и держался уважительно, как с настоящими дамами. Охранявшие гостиницу гэбэшники и
