женщиной, которая ее родила, и с сестрой. Катя всегда мечтала, чтобы у нее была сестра, и вот это желание осуществилось, пускай и таким нетривиальным способом.
Чтобы немного освежиться, Катя вышла на улицу. Стоял конец декабря, приближалось Рождество. Без всякой цели, сама не зная, куда идет, Катя двинулась по улицам Гамбурга. Через некоторое время она оказалась около сияющего огнями, кричащего и гремящего района, расположенного совсем рядом с Репербан. Так и есть, это поле Святого Духа, на котором три раза в год устраивается Гамбургский Дом.
Дом — это нечто наподобие увеселительной ярмарки, множества аттракционов, веселого и красочного карнавала. Огромная площадь была заполнена киосками, в которых можно купить сладости, безделушки, пиццу и прочую снедь. Тут же располагались и аттракционы — карусели, колесо обозрения, американские горки, «дом ужасов» и многое, многое другое. Дом является символом Гамбурга, открывается примерно за ме сяц до Рождества, Пасхи, а также летом. Ну вот, кажется, пошли последние дни, подумала Катя, заходя через огромные ворота с приветственной надписью.
Как всегда, здесь толпилось множество людей — взрослые, дети, старики. Когда-то именно тут Катя прокатилась первый раз на американских горках. Последний раз, летом, она была на поле вместе с Вадимом.
Продираясь сквозь людскую толпу, Катя думала о том, что узнала сегодня. Она верит письмам мамы… Но она же ей не мать! Нет, Катя решила для себя — именно Дарья Ипатова является ее матерью, а Александр Ипатов — отцом.
Она подошла к огромной, переливающейся огнями башне. Аттракцион назывался «Пауэр-Тауэр» и представлял собой вышку в восемьдесят метров. Вокруг гигантского стержня был укреплен круг с множеством сидений. Люди, заплатив по три евро, усаживались в кресло, затем медленно их поднимали на самый верх — на высоту восьмидесяти метров. При помощи громкоговорителя ведущий отвлекал зрителей пустыми разговорами, а затем в самый неожиданный момент круг с сиденьями на полной скорости падал вниз, практически до самой земли. Затем снова — вверх, и вниз, и так несколько раз.
У Кати захватило дух. Ей нужно забыть на какое-то время о страшном открытии. Поэтому, купив билет, она уселась на одно из кресел, при помощи особой страховки ее вжало в сиденье, места рядом заполнились другими бесстрашными. Их стали медленно поднимать наверх. Катя закрыла глаза. Страшно-то как! Это внизу кажется, что ничего ужасного, а здесь, на высоте, когда тебя овевает холодный воздух и под тобой раскинулся ночной Гамбург, ой как страшно! Ведущий говорил и говорил, Катя чувствовала, что начинает дрожать. Это уже длится бесконечно долго!
Внезапно сиденье полетело вниз, Катя, как и все, закричала. Ей казалось, что они сейчас на всей скорости врежутся в землю! Но круг замер так же внезапно, как и ухнул вниз. Затем на большой скорости полетел вверх, и потом сразу опять — к земле!
Чувствуя, что ее шатает, как пьяную, Катя покинула этот аттракцион. Надо же, у нее было такое ощущение, как будто и в голове се пронесся свежий морозный ветер. Все стало на свои места. Конечно, она узнала шокирующую новость, но это ничего, по большому счету, не значит. Все останется, как и было.
Катя купила себе кружку горячего глинтвейна. И вдруг услышала знакомые голоса. Катя похолодела — прямо на нее двигалось семейство Клумпсов! Бригитта, Фредерик, Жако и новый опэр их семейства.
Не желая встречаться с ними, Катя юркнула в одну из лавочек, где торговали бижутерией из полудрагоценных камней. Клумпсы медленно прошли совсем рядом с ней. Бригитта из пепельной блондинки стала теперь седой — серебряные пряди, очень модные в Гамбурге в этом сезоне, украшали ее голову. Жако, выросший и, кажется, ставший еще более наглым, открыто издевался над парнем-опэром.
— Ну что, придурок, хочешь прокатиться на «Пауэр-Тауэр»? Или боишься, что тебя вывернет? И прямо Бригитте на башку?
— Жако, — сказала Бригитта скорее по инерции. Она уже давно привыкла к выходкам сыночка. — Прошу, следи за своей речью!
Клумпсы удалились. Катя отхлебнула большой глоток глинтвейна. Ну надо же, где еще она могла встретить это милое семейство! Конечно, только здесь. И у них вроде бы все в полном порядке. Точнее, Жако, как бомба с часовым механизмом, все еще ждет своего часа. И через несколько лет преподнесет маме и папе сюрприз. Совершит что-нибудь такое, что нельзя будет свалить на опэр, и тогда мальчику придется платить за собственные ошибки. Как и за ошибки родителей…
Да, родители…. Катя вдруг во что бы то ни стало захотела увидеть отца. Но ведь она собиралась поехать в Россию только летом. А почему, собственно, только летом? Ведь можно и сейчас! У школьников и студентов начинаются рождественские каникулы, экзамены будут в феврале.
Поэтому следующим же днем Катя посетила несколько фирм, торговавших авиабилетами, и нашла достаточно дешевый рейс из Гамбурга до Москвы, а оттуда до Волгограда. Лететь надо было через день. Катя, не сомневаясь, купила билет. Теперь она имеет право выезжать из Германии и въезжать обратно сколь угодно часто, у нее есть новая студенческая виза сроком на два года. Затем нужно будет продлять ее.
Вадима в Гамбурге не было, он уехал к родителям в Берлин. Она позвонила ему и сказала, что летит к отцу на Новый год. Вадим одобрил ее решение. С небольшой сумкой, где в основном были подарки для родственников, Катя отправилась в путешествие.
В Волгоград она прибыла в тот же день, только почти в полночь. Ее встречали папа, мамина сестра и ее муж на «Жигулях». Все были страшно рады видеть Катерину. И она их тоже.
— Папа! — Она прижалась к отцу, которого не видела больше года. Он постарел, хотя и выглядел хорошо.
Дома практически ничего не изменилось, однако Катя заметила присутствие женской руки. Вообще-то отец ей ничего не сообщал! Александр Александрович сам завел этот разговор.
— Катюша, не думай, что я изменяю памяти мамы, я по-прежнему люблю ее… Ты же в курсе, что ее убийцу так и не нашли. Ходят, правда, слухи, что ее сбил кто-то из «новых русских», поэтому дело и замяли. И мне в милиции, куда я упорно наведывался, сказали, что не моего ума это дело и вообще я не должен им надоедать. А то может произойти еще один несчастный случай — на этот раз со мной.
Они сидели на кухне и разговаривали. В Волгограде, в отличие от Гамбурга, где была плюсовая температура, стояли двадцатиградусные морозы и лежали сугробы.
— Я познакомился с Мариной, — смущаясь, говорил Ипатоз. — Она хорошая женщина, у нее два года назад муж скончался от инсульта. И живет она недалеко. Она часто ко мне захаживает, помогает вести хозяйство. Марина мне нравится…
— Папа, — сказала Катя, чувствуя, как к глазам подкатывают слезы. — Я думаю, что мама поняла бы тебя. Ты вполне заслуживаешь счастья. Познакомишь меня с ней?
Марина оказалась милой женщиной, чуть полноватой брюнеткой-хохотушкой, которая работала провизором в аптеке. У нее имелись дети: сын-студент и дочь-школьница. Катя была рада за отца — он не останется один, не погрузится в свое бездонное отчаяние и полуночные воспоминания. Получив полное одобрение от дочери, Александр Александрович даже расхрабрился и в новогодний вечер сделал Марине предложение. Ну что ж, Катя одобряла выбор отца.
Дни дома пролетели незаметно. И вот снова аэропорт, затем перелет с остановкой в Москве, и она оказалась в Гамбурге. Катя теперь смотрела на открытие, которое сделала несколько недель назад, новыми глазами. Отец так счастлив, он собирается начать новую жизнь. И если она сообщит ему всю правду, то все испортит. Она будет молчать.
Жизнь потекла своим чередом. Прошли экзамены, затем каникулы. А, кроме того, у нее была работа. И, конечно, Вадим. Подумав, Катя и ему ничего не сказала. Он бы мог помочь с поисками Ютты и Евы, но она сама их найдет. Хотя Катя и не была уверена, стоит ли. Зачем они нужны ей? У них своя жизнь, у нее — своя.
Будучи в Волгограде, она заводила с отцом осторожные беседы о жизни в Шверине. В том числе невзначай спросила и о Ютте. Тот рассказал о ней.
— Да, точно, была такая. Блондинка, симпатичная, даже чем-то на тебя похожая, Катюша. Ее звали «шверинской Нана», в общем, она была известной в определенных кругах личностью. И ребенок у нее имелся, ты права, то ли дочь, то ли сын, я толком и не знал, никогда его не видел. Да, бежала Ютта вместе с моим экс-товарищем Егором. Что с ней потом произошло? Не знаю, над Селуяновым был процесс — в его отсутствие, разумеется. Заочно Егора приговорили к двадцати пяти годам тюрьмы. Вроде бы за предательство и разглашение военных секретов. У Лобойки была волосатая рука где-то наверху… Хотя что Егор мог рассказать — число солдатов на Западе и так все хорошо знали… Думаю, у них все там было в порядке. Ютте, как немке, сразу выдали западный паспорт, и Селуянову, вполне возможно, тоже.
Дальше расспрашивать не было смысла — отец все равно ничего не знал, да и мог заподозрить что-то: к чему Катерине старые, поросшие травой забвения истории?
Она предпринимала кое-какие действия, даже съездила в Шверин, пыталась найти тех, кто знал Ютту. Но это оказалось сложно. С момента побега прошло двадцать лет, она даже не знала фамилии Ютты. А те, кто, возможно, знал, предпочитали молчать.
Наступила весна, затем и лето. У Кати появились новые заботы. От нелегальной работы в булочной пришлось отказаться, так как неожиданная проверка едва не накрыла ее на рабочем месте, это обошлось бы для хозяина большим штрафом, а ей сулило неприятности с немецкими чиновниками.
Зато с учебой в университете все вошло в норму. Катерина наконец-то разобралась с высшей математикой и прочими казавшимися ей страшными предметами. Да и с Вадимом все было великолепно. Отец прислал ей письмо, в котором находились и свадебные фотографии — бракосочетание с Мариной состоялось в июне. Катя была за них очень рада.
Ну что ж, если она никогда ничего не узнает о своих немецких родственниках, то ничего ужасного не произойдет, внушала Катя самой себе. Ни они ей особо не нужны, ни она им. Поэтому Катя забросила поиски Ютты и Евы. Ока не знает ни фамилии, ни каких-то иных данных. А женщин с именем Ютта в Германии ой как много!
В середине июля, в разгар самого жаркого за последние сто лет в Германии лета, когда солнце палило почти так же нещадно, как и в стенном Волгограде, Катя прогуливалась по центру Гамбурга. Прохожих было мало, магазины пустовали. Большая часть горожан разъехались в отпуска. А у Кати скоро очередные экзамены! Ну что поделаешь!
Она медленно шла по одной из улиц в центре, вокруг нее располагались шикарные бутики, бюро элитарных адвокатов, рестораны и клубы. Катя замерла около витрины одного из магазинов. Вспомнились давние мечты — ей когда-то хотелось иметь много-много денег, чтобы королевой входить в подобный салон и покупать себе все, что душе угодно. Какой же она была тогда наивной! Хотя Светка до сих пор уверена, что в этом-то и заключается простое человеческое счастье. Храповалова где-то подрабатывала, на учебу почти не ходила и говорила, что не собирается тратить время на проканифоливание мозгов. С нее хватило Волгоградского университета, и начинать все по-новому она не намерена. А пребывание в Германии, как всегда, использовала для поиска богатого жениха. Но те почему-то всеми способами старались избежать ловушек Светы. Олеся, которая выбрала в качестве основных предметов философию и теологию, разумеется, ни о чем подобном и не помышляла. Она по-прежнему работала в семье, постигая наряду с этим азы логической теории Аристотеля, идеализм Гегеля и мизантропическое бунтарство Ницше. С подружками Катя изредка виделась — те приезжали к ней в Гамбург, да и перезванивались они раз
