то азиатская инфекция…
Катя углубилась в чтение статей. Получается, что матери, ее подлинной матери, уже нет в живых, как и той, что воспитала ее и которую Катя всегда будет называть мамой. Зато есть сестра Ева и бабка Герлинда.
Герлинда родилась первого сентября 1920 года в Гамбурге, пережила ряд приключений, в начале Второй мировой бежала в США, вышла замуж за голландца с еврейскими корнями, после войны вернулась в Гамбург, муж основал ювелирный салон, дело стало разрастаться…
Про ее сестру, Фелицию, бабку Кати и Евы, было очень мало информации. Она на полтора года младше Герлинды, появилась на свет двадцать четвертого марта 1922 года, тоже в Гамбурге. Во время войны она была замужем за влиятельным нацистом, затем пыталась откреститься от темного прошлого, после самоубийства мужа бежала в Берлин, там затаилась, вышла замуж за университетского профессора, но через несколько лет ее связь с наци вскрылась, последовал крупный скандал. Фелиция скончалась (намекалось, что она приняла слишком большую дозу снотворного), оставив мужу маленькую Ютту, в 1959 году. В го время выехать из ГДР в ФРГ было уже очень проблематично. Ютта мало что знала о матери, еще меньше о ее сестре в Гамбурге. Девочка попала в Шверин, все остальное Кате было уже более или менее известно. Знакомство с Селуяновым, появление на свет двух девочек, одну из которых взяла себе Дарья Ипатова, затем бегство на Запад в ноябре 1982 года… Ева училась на юридическом факультете одного из частных гамбургских вузов. Девушка была помолвлена с Юргеном Людеке, единственным сыном и наследником огромной медиаимперии Карла-Хайнца Людеке, одного из самых богатых жителей Германии, состояние которого измерялось несколькими миллиардами. Свадьба, обещавшая стать событием года, планировалась на будущий апрель.
— И что ты намереваешься предпринять? — спросил Катю Вадим.
Та твердо сказала:
— Я хочу познакомиться с ними — с Евой, бабкой Герлиндой. Я думаю, что имею на это право?
— Имеешь, — ответил Вадим. — Я узнал и их точный адрес в Бланкенезе. Даже телефон имеется, но, думаю, лучше в данном случае поехать к ним, никого не ставя в известность. Потому что все равно не поймут и не поверят, поэтому ты должна, так сказать, предстать перед глазами изумленной публики как живое доказательство. Ты готова? Я звонил в особняк Ван Райков, госпожа Герлинда, как мне ответили, дома, но никого не принимает. Для нас, я думаю, она сделает исключение. Ну что, поехали?
— Поехали, — сказала Катя. Она посмотрела на себя в зеркало. Немного взволнована. Но выглядит вполне приемлемо в джинсах и топике.
Они сели в «Фиат» Вадима и покатили в Бланкенезе. Вот они, извилистые улочки этого старинного района. Самые древние дома относятся еще к концу семнадцатого века. Им пришлось пройтись пешком по закоулкам среди витых заборов и тенистых деревьев-великанов. В Бланкенезе все располагалось вертикально, сплошные подъемы и спуски. Официально было зарегистрировано около пяти тысяч ступеней, а самая длинная лестница на главной улице, ведущей с вершины одного из холмов к Эльбе, была длиной в двести шестьдесят метров.
Они очутились перед роскошным домом, который походил на небольшой замок. Белого цвета, с несколькими витыми башенками, выполненный в стиле позднего классицизма с примесью чего-то восточного и мавританского.
— Это так называемый Белый замок, — сказал Вадим. — Шикарный домина! В нем наверняка никак не меньше двадцати пяти комнат!
Катя задрала голову. Надо же, когда она гуляла по Бланкенеза, то видела не раз этот Белый замок. Он выделялся среди других домов своей грацией, величием и несомненной красотой. Даже в Бланкенезе, районе самых богатых и родовитых, это здание было уникальным. Кто бы мог подумать, что она тогда любовалась домом, где живет ее сестра и двоюродная бабка! И этот замок, хотя бы отчасти, принадлежит и самой Кате.
— Звони, — сказал Вадим, и Катя прикоснулась к бронзовой кнопке звонка. Где-то вдалеке, в доме, раздалось мелодичное позвякивание. Катя подумала — а, может, сейчас броситься прочь? Скрыться, пока им не открыли — и никаких проблем?
— Я слушаю, — раздался голос в домофоне. — Чем могу служить?
— Мы к госпоже Герлинде Ван Райк, — сказал Вадим. — Да, я знаю, что она не принимает, но скажите ей, что это по поводу ее покойной племянницы Ютты и семейных тайн. Так и передайте — по поводу семейных тайн!
Пошли томительные минуты. Катя подумала — их не примут, бабка Герлинда прикажет гнать самозваных посетителей. Но вот огромная дверь, похожая на портал собора, распахнулась, и по каменной дорожке к ворогам пошла элегантная седовласая дама.
— Добрый день, — произнесла она с холодной улыбкой. — С кем имею честь?
Тут ее взгляд упал на Катю. Дама переменилась в лице, растерялась и спросила:
— Ева, а что вы делаете здесь? Я не понимаю, вы же сейчас должны находиться на яхте Юргена. Это что, какая-то шутка?
— Нет, мадам, — ответил Вадим. — Именно по этому поводу мы и прибыли поговорить с госпожой Герлиндой Ван Райк. Разрешите вам представить — госпожа Ипатова, а вовсе не Ева Ван Райк, как бы, видимо, считаете.
Потрясенная дама, потеряв дар речи, воззрилась на Катю, а затем пробормотала:
— Ева, это ведь шутка, надеюсь….
— Кажется, вы сказали, что госпожа Ван Райк ожидает нас, — прервал ее Вадим. — Мы можем войти?
— Конечно, — словно очнувшись от летаргического сна, произнесла дама. — Меня зовут Кристина Якобс, я — личный секретарь госпожи Герлинды. Впрочем, я не понимаю, Ева, к чему все это, вы ведь взрослая девушка, зачем такое ребячество и переодевание!
Однако Кристина посторонилась, пропуская Вадима и Катерину на территорию виллы. Затем они прошли по тропинке и оказались в холле Белого замка. Катя ожидала увидеть роскошь, но она не представляла себе, что попадет в музей. Холл виллы был обставлен древнеримскими мраморными и бронзовыми статуями или их очень хорошими копиями. Пол был выложен мраморными зелеными и черными плитами. У Кати захватило дух!
— Прошу вас, — церемонно произнесла личная секретарша Герлинды. Видимо, она пыталась обмозговать ситуацию и приняла решение предоставить своей хозяйке право выносить вердикт.
Они прошествовали по анфиладе комнат, обставленных богато и изящно. Наконец, оказались перед большой дверью, Кристина постучалась, заглянула и произнесла:
— Госпожа Ван Райк, к вам посетители.
Посторонившись, она пропустила Вадима и Катю внутрь. Они попали в большой кабинет. Около огромного окна располагался стол, за которым возвышалось кресло. В нем и сидела Герлинда Ван Райк. Катя знала, что Герлинде уже порядком за восемьдесят, но выглядела она потрясающе. Язык не повернулся бы назвать ее старушкой. Высокая, с прямой осанкой, ясным взглядом, розовой гладкой кожей, она выглядела лет на тридцать моложе своего истинного возраста. Катя ожидала увидеть сгорбленную, седую старушку, которая причитает и вяжет чулки — некое подобие своей русской бабушки Анны Васильевны. Но ведь перед ней — владелица ювелирной империи Ван Райков, которая до сих пор держит в своих руках все бразды правления — и это уже почти сорок лет! Герлинда работала за ноутбуком. Катя едва не рассмеялась! Надо же, она идет в ногу со временем! Ван Райк была облачена в легкий костюм персикового цвета, ее шею украшало жемчужное ожерелье. Катя была уверена, что настоящее, хотя она никогда еще не видела таких отборных, матовых, круглых жемчужин. Наверняка это стоит целое состояние!
— Чем могу служить? — произнесла Герлинда. Затем она надела очки в тонкой стальной оправе, присмотрелась и воскликнула: — Ева! В чем дело, Кристина доложила мне, что кто-то желает беседовать со мной по поводу твоей матери и неких семейных тайн. Что произошло?
Катя молчала. Что она скажет? И вообще, как же страшно! Инициативу перехватил Вадим. Он, подойдя к Герлинде, протянул ей руку и сказал:
— Вадим Хомченко, корреспондент «Моргенпост».
— Ах, журналисты! — поморщилась Герлинда. — Значит, вы обманули мою секретаршу и проникли в дом, чтобы получить свои, с позволения сказать, сенсационные сведения! Вы наверняка хотите знать подробности о бракосочетании моей внучатой племянницы Евы и господина Юргена Людеке. К сожалению, вынуждена вас просить покинуть этот дом. И немедленно!
В гневе, как убедилась Катя, Герлинда была резкой и властной. Но на Вадима, привыкшего к выходкам многочисленных интервьюентов и начальства в «Моргенпост», слова Герлинды не произвели ни малейшего впечатления.
— Разрешите мне представить, госпожа Ван Райк, — он словно и не заметил, что Герлинда проигнорировала протянутую им для рукопожатия ладонь. — Госпожа Екатерина Александровна Ипатова, гражданка Российской Федерации, родная сестра Евы и, таким образом, еще одна ваша внучатая племянница!
Герлинда поднялась из-за стола в гробовом молчании. Катя в ужасе поняла — сейчас грянет буря! Достанется всем, и в первую очередь ей! Но Герлинда только поманила Катю к себе пальцем. Катерина послушно сделала несколько шагов. На близком расстоянии она увидела, что молодость Герлинды обманчива, это оптическая иллюзия, а также работа искусного гримера. И драгоценные жемчуга обвивали шею в первую очередь для того, чтобы скрыть безжалостные проявления возраста. Однако даже несмотря на это, Ван Райк выглядела потрясающе.
— Садитесь, — произнесла Герлинда через пару томительных минут, в течение которых она изучала лицо Кати. Ипатовой хотелось зажмурить глаза, закрыть лицо руками, отвернуться, но она знала, что нужно вытерпеть изучающий взгляд Герлинды.
— Прошу вас, господин Хомченко, прошу, госпожа Ипатова, — Герлинда указала на два старинных кресла, которые стояли около ее стола. Катя и Вадим подчинились, да и как иначе, у Герлинды каждое слово, даже любезно произнесенное, было приказом.
— Итак, я хочу все знать, — сказала Герлинда. Катя заметила, что ее бабка волнуется. Еще бы, ведь не каждый день к ней в особняк приходят девушки и заявляют, что они ее внучатые племянницы!
— Хорошо, я все расскажу, — начал Вадим, но Герлинда прервала его и сказала: — Я хочу слышать ее. Прошу вас, милая, расскажите мне все по порядку. Герлинда Ван Райк умеет слушать!
В кабинет заглянула Кристина, но хозяйка отослала ее прочь одним царственным движением ладони. Катя смутилась, откашлялась и произнесла свою первую фразу:
— Я очень рада вас видеть, тетя Герлинда!
Эту фразу она затвердила еще дома. Вот приветствие и пригодилось. Герлинда снисходительно улыбнулась, это придало Кате уверенности, и она начала рассказ. Длился он около получаса, Катя постоянно сбивалась, подыскивала подходящие слова, путалась в артиклях.
Они так волновалась! Но Герлинда этого не замечала. Сняв очки и откинувшись на спинку своего кресла, более походящего на трон вдовствующей императрицы, Ван Райк внимательно слушала Катю, одновременно о чем-то мечтая. Или вспоминая былое.
— Я могу видеть эти письма? — спросила она, когда Катя, наконец, смолкла. Вадим протянул ей пожелтевшие листы. Герлинда просмотрела их,
