облупленными стенами, вдоль которых стояли проржавевшие скелеты каких-то доисторических станков. Лунный свет с трудом проникал через слуховые окна.
– Как слышно? Прием... – Щербак взволнованно курил, сидя на капоте иномарки. – Что-то он задерживается...
– Ты бы спел пока чего-нибудь. – Самохин приставил к глазам дальнобойный бинокль. – А то скучно...
Рядом с ним, в кустах, лежали на изготовке омоновцы. Они держали под прицелом все подходы к ангару вместе с дорогой.
В окуляре бинокля появились два огонька – по дороге, оставляя за собой столб пыли, быстро ехала машина.
– Всем готовность номер один! – скомандовал Самохин в рацию. – Они едут. Щербак, просьба снайперов, постарайся держать их на открытом пространстве.
– Давайте, ребята, только без паники. – Щербак передернул затвор пистолета, отправил его за пояс и прикрыл рубахой. – Раз, два – и по домам. Я уже есть хочу. И жить тоже...
Машина бесшумно въехала в ангар. Щербак спрыгнул с капота, выплюнул бычок и на всякий случай поднял руки в приветствии, чтобы все видели, что они свободны.
Седой и его подручные вальяжно вышли из автомобиля, огляделись.
– Где деньги?
Щербак раскрыл чемоданчик с баксами.
Седой взял одну пачку, вытянул из нее купюру, помял, помусолил пальцами, внимательно вслушался в ее шелест.
Его подручные не спускали глаз с Щербака, который безмятежно улыбался им в ответ.
– Смотри-ка... – удовлетворенно хмыкнул Седой. – Не фальшивка...
– Пересчитывать будешь?
– Не здесь.
Седой щелкнул пальцами. Один из парней нырнул в салон черного «мерседеса», через мгновение вынырнув из него с большой полиэтиленовой сумкой.
– Только без шуточек... – предупредил Щербак.
В сумке были аккуратно сложены пластиковые пакетики с белым порошком...
Под самым куполом ангара вспыхнули мощные лампы.
На секунду бандиты застыли, инстинктивно прикрываясь руками от яркого света. И этой секунды хватило Щербаку, чтобы броситься к Седому и наручниками скрепить его запястье с ручкой сумки.
– Всем лежать! – В ангар уже со всех сторон врывались омоновцы.
Кто-то из них на всякий случай пальнул в воздух.
Затем была обычная в таких случаях сутолока, когда колотят всех, кто попадается под руку, будь то чужой или свой.
– Я свой! – кричал Щербак.
Но его приложили рифленой подошвой армейского ботинка, да так крепко, что он откатился под колесо «мерседеса» и замер.
– Не трогать его! – орал Самохин, оттаскивая от Щербака омоновца, который намеревался нанести тому еще парочку ударов. – Щербак, очнись! Мы сделали это, у нас получилось!
– Я очень рад... – морщился Щербак, сплевывая кровавую слюну.
Тем временем бандитам скручивали руки и волокли к автобусу, где их уже поджидал Грязнов- старший.
– Все, паря, тебе капец... – прорычал Седой.
– Тебя же, кажется, предупреждали: никуда из Москвы не уезжать! – улыбнулся в ответ Вячеслав Иванович.
11
За дверью ругались. Даже не ругались, а скандалили.
– Сучка! – Голос принадлежал Максимову. – А шмотки эти кто тебе покупал?
В ответ на пол полетела посуда.
Грязнов нажал кнопку электрического звонка.
– Заткнись! – Голос Максимова приближался к двери. – Я тебе сейчас по роже дам, сучка!
– Да пошел ты!
Дверь наконец открылась. Максимов был весь взъерошенный, потный, разъяренный.
– Кажется, я помешал семейной идиллии?
– Нет, знаешь, в самый раз!
– Жалкий актеришка!
С кухни в их сторону прилетела тарелка. Максимов успел увернуться, и она разбилась о стену прямо над его плечом.
– Ну все! – взревел он. – Можешь попрощаться со своим ангельским личиком! Мама родная не узнает!
Закатывая рукава рубахи, он с устрашающим видом двинулся на кухню, но на самом пороге обернулся к Денису:
– А ты чего стоишь?
– А что – я?
– То есть тебя это не касается?
– Я-то здесь при чем?
– Уверен?
– Спасибо за приглашение, но я пока на улице покурю. Как закончите, позовете.
– Мое дело предупредить, – пожал плечами Максимов, после чего с львиным рыком ринулся в дверной проем. – Ну, сучка, держись!
– Отвали, мразь!
Опять грохнула посуда.
Только сейчас Грязнов узнал этот женский голос. И вбежал на кухню, где, вцепившись друг в друга, катались по полу Максимов и Ксения. Она тянула его за волосы, а он, с перекошенным от боли лицом, неумело старался вывернуть ей руку.
– Стоп, снято! – громко сказал Денис.
И они вдруг замерли. Сработала профессиональная привычка.
– Ты что здесь делаешь? – тяжело дыша и пытаясь сдуть с глаз прядь волос, удивленно спросила Ксения.
– Я работаю. А вот вы?!
– А я отдыхаю!
Затем противоборствующие стороны перебрались из кухни в гостиную, где конфликт принял вялотекущую форму.
– Вот попытайтесь вспомнить. – Денис тыкал в лицо Максимову фотографии Корецкого и его джипа.
Но тот был рассеян и невнимателен, ему куда интереснее было до конца выяснить отношения с Ксенией, которая, стоя у старинного трюмо, приводила себя в порядок.
– Я в машинах не разбираюсь... – вяло отвечал Максимов.
– Вы же говорили, что видели водителя!
– Да когда это было!
– Смотрите внимательнее!
– Смотрю. Вот сучка...
– Козел! – моментально парировала Ксения.
– Шлюха!
– Импотент! – Она запустила в него пудреницу.
– Брейк! – как рефери на ринге развел руки в сторону Грязнов. – Все, хватит! Вы не встречали этого человека на «Мосфильме»?
– А кто это?
