руках дотащу, а в третьих, ты что, хочешь, чтобы она продолжала грабить беззащитных богатеньких старичков?! – Он подскочил с ковра, пересел в кресло и стал сильно раскачиваться на всю длину полозьев.
– Вас, старичков, ограбишь, как же! Вы сами кого хотите... – Я подошла и опустилась перед ним на колени. – Ну, пожалуйста, пожалуйста, Серж, сделай так, чтобы наказание не было слишком сурово! Ведь ты совсем не пострадал. За украденные копии страховая компания выплатила тебе их полную страховую стоимость!
– Ага, не пострадал! – заорал он и замахал руками как ветряная мельница. – Иди, посмотри, как эта стерва изуродовала мою куклу! Пуля попала в сердце! То есть, туда, где могло бы быть моё сердце! И потом... что мне эта страховая стоимость?! Копии были отличными! Они сами по себе были произведениями искусств! И где они?! То, что мой сосед по квартире и был заказчиком моего Ренуара, следствию не удалось доказать. Ему даже не удалось доказать, что он был соучастником покушения на убийство! Этот гадкий Рафик Рувимович невозмутимо всем заявил, что Жанну пустил к себе на лоджию, только потому, что она заявила, что хочет застать меня с любовницей, поэтому ей необходимо появиться в своей квартире через балкон. А то, что она, подбросив пистолет после выстрела тебе, потом пряталась в его квартире, это, видите ли, ерунда. Ну, пальнула баба, застав мужа на месте преступления! «А что, разве Анкилов был не с любовницей?» – ломал комедию потом этот козёл перед следователем. В общем, всё шито белыми нитками, но его отпустили, и теперь он как ни в чём не бывало здоровается со мной. А копий так и не нашли, хотя страховая компания и проводит своё расследование.
– Сдались тебе эти копии. Серж, сделай так, чтобы Жанну наказали условно! Подкупи кого надо, уговори, измени показания! Иначе я не пойду в загс. Понимаешь, близнецы очень тесно связаны между собой. Если одному из них плохо, то и другому не может быть хорошо. Считай мою просьбу не благородной, а эгоистичной!
– Ладно, уговорила. Чук! Гек! Идите, поцелуйте папочку!
В глубине квартиры послышался топот, всё в комнате, что имело хоть какую-нибудь подвижность, завибрировало. Я до одури боялась этих собак, поэтому с ногами заскочила на диван.
– Пусть лучше построже накажут Геральда! – выкрикнула я пожелание с дивана, забираясь на его спинку. Я замерла там на четвереньках, стараясь не дышать, стараясь, чтобы моё присутствие было не очень заметным. Чёрных туш, которые со скоростью торнадо ворвались в гостиную, было всего две, но показалось, что их семь или восемь. Длинная шерсть развевалась живописными волнами, из открытых в полуулыбках пастей разлетались во все стороны брызги слюней, морды тряслись, и не было в мире ничего дружелюбнее и ужаснее этих морд. Я сидела на спинке дивана, вжавшись в стенку и путей отступления у меня не было.
Собаки неумолимо приближались к Анкилову. Зрелище напоминало корриду, только тореодор не гарцевал с красной тряпкой, а спокойно сидел, развалившись в кресле. Чудовища бросились на него и, высунув языки-лопаты, стали вылизывать ему лицо.
– Ой, парни, ой! – захохотал Анкилов, пытаясь отбиться от собак. – Вы же слизнёте меня и не заметите! Они были размером с ладошку, когда друзья мне подарили их на день рождения, сказав, что это крохотные такие комнатные собачонки. Когда они вымахали размером с корову, друзья обвинили меня в том, что я их раскормил! Анель, слезь с дивана! Женщина моей мечты не должна сидеть в такой позе!
– Что, мама так не сидела?
– Моя мама была настоящая леди – тонкая, хрупкая, нежная, восхитительная блондинка с манерами королевы!
– Копия – я, после обработки перекисью водорода.
– Фу, парни! Фу!!! – Собаки отлетели от него по команде и, пятясь задом, покинули гостиную.
Я слезла со спинки и уселась на диван.
– Много ты понимаешь в сыновней любви! – Анкилов пересел на диван и обнял меня. – Геральда так и не удалось найти, – сказал он. – Он исчез тогда из твоей квартиры и словно испарился, растаял в воздухе. Никаких следов! Его ищут и мои люди, и прокуратура объявила Геральда в розыск, но всё безуспешно. То ли он сумел скрыться за границу, то ли с ним всё же расправился заказчик картин – неизвестно. Но ты права, он должен понести большее наказание, чем Жанна. Он наврал тебе, что именно она была инициатором всех краж. Да, первый раз она пришла в аукционный дом с какой-то ерундой, и он помог Жанне её продать, но в последующем он сам находил ей «клиентов» и давал точный указания, что именно из коллекции нужно похитить. Жанна оказалась талантливым «сценаристом», она придумывала такие сценарии ограблений, что под подозрение всегда попадал другой человек. Геральд и меня наметил в жертвы, уже имея заказ на два полотна из моей коллекции. Струхнул, правда, когда Жанка собралась за меня замуж, ведь став моей женой, она могла потерять интерес к «делу», но тут я подсунул ей, как ты выражаешься, «удушающий» брачный контракт. Да, Геральд должен понести большее наказание, чем Жанка, но ищи его, свищи его! Скорее всего, он в последний момент своим звериным чутьём почувствовал, что план с моим убийством обречён на провал, и сделал ноги. В общем, отдуваться за всё предоставил Жанке и это, конечно, несправедливо. Ладно, сделаю для неё всё, что смогу.
– Спасибо, Серж! И ещё. Раз уж мы с тобой всё равно вместе, пусть ей теперь принадлежит моя квартира и деньги, которые оставили мне после смерти мои приёмные родители. Ведь, понимаешь, это могли быть её родители! Если бы много лет назад продали не меня, а Жанну, тогда бы я помаялась всё детство с мамашей-алкоголичкой в полной нищете. Наверняка мне Жанка позавидовала, когда всё узнала! Ты же понимаешь, она – недолюбленный, недоласканный ребёнок. Даже поспорив с Геральдом, она на кон поставила поездку в Диснейленд! Это всё травмы детства.
– Ага, побольше силикона в груди, это тоже травмы детства. Знаю, ты мне всё рассказывала, – пробурчал Анкилов себе под нос. – Но будь по-твоему, дорогая. Мне не хочется ничьей крови накануне нашей свадьбы. Тем более, что я собираюсь провести медовый месяц на Кипре в своей вилле, где, кстати, в специально оборудованном бункере и находится моя шикарная коллекция картин, на которую ты покушалась. А?! Как идейка!
Я хотела поцеловать его в иссиня чёрную щетину, но не успела. В гостиную влетела Антонина.
– Там, там, там...! – закричала она, тыкая пальцем куда-то в сторону кухни. – Фи, фа, фу...!
– Тонька, ты песни поёшь? – строго спросил прислугу Анкилов.
– Мефистофель в стиралку запрыгнул, а я не сразу заметила и включила!
– Она имеет в виду Филимона, – объяснил мне Серж.
Я бросилась на кухню, со всего разбега впечаталась пальцем в нужную кнопку, останавливающую ход барабана, и рванула люк на себя. Поток тёплой воды хлынул на пол. Из мокрого кома белья выкрутилась клочкастая чёрная масса, полоснула безумным кошачьим глазом по нашей компании и чёрной молнией метнулась к окну. Мы глазом не успели моргнуть, как молния строго вертикально взлетела вверх и исчезла в открытой форточке.
Я слышала, что животные, как и люди, сходят с ума.
– Этаж? – уточнила я у Анкилова, хотя прекрасно знала ответ.
– Восьмой, – невозмутимо ответил Анкилов.
– Шансов нет, – вздохнула я, хотела заплакать, но не успела.
– Ага, размечталися, – Тонька выглянула в окно. – Вон он, за дерево зацепился, висит, как пиратский флаг, его ветром колышет! Только, Мефодьич, я его снимать не пойду, боюсь я кота этого. И собаки его боятся. Мефистофель он, а не Филимон. Может, пусть его там висит, а ?!!
– Серж!!! – заорала я и всё же заплакала.
– Ой, да сейчас я распоряжусь, – Анкилов, морщась, как от зубной боли, стал названивать куда-то по мобильному. – Анель, ну не реви! Я не выношу женских слёз больше, чем чёрных котов. Что ты хочешь, чтобы я тебе подарил?! – Он привычным жестом полез в карман за бумажником.
Я вдруг поняла, что могу позволить себе любые капризы, потому что очень похожа на маму банкира, особенно, если перекрашусь в блондинку.
– Десять сеансов для Филимона у самого лучшего в городе зоопсихолога! – навзрыд приказала я Сержу и топнула ногой.
