то машина, и я убежала через окно.
– Я думаю, что милиция организовала там что-то типа засады. Менты тоже люди, захотели чайку попить, поставили чайник, а сами решили за булочками в ближайший магазин сгонять.
Я снова медленно пошла, пытаясь хоть как-то упорядочить в голове услышанное.
– Ты считаешь, я должен пойти в милицию и все рассказать? – спросил меня Дьяченко.
– Неужели они на тебя сами до сих пор не вышли?
– Нет. – Он пожал плечами. – Не знаю, почему. Вроде, ни для кого не было секретом, что меня воспитывал Якушев, что потом я похоронил его. Но никто почему-то не заметил подмены клоуна. В миллионном городе люди часто равнодушны друг к другу и многие вещи могут остаться незамеченными.
– Не знаю, нужно ли тебе идти в милицию. Я понимаю, чем может обернуться интерес к тебе правоохранительных органов. По большому счету, я понимаю, что Жуля долго в каталажке не продержат, там все шито белыми нитками. Костя во время ограбления сидел с чемоданом денег на дереве, это может подтвердить куча свидетелей.
– Спасибо, что думаешь обо мне.
– Да не думаю я о тебе! Я... запуталась. В этих безумных, бессвязных событиях, в своих чувствах, желаниях, мыслях!
– Пришли, – вдруг сказал Щит и резко остановился.
Я огляделась и поняла, что стою у своего дома, возле подъезда, на том самом месте, где вчера ночью с упоением целовалась с Жулем.
– Машина! Я была на машине и оставила ее возле Дворца Спорта! Неужели мы прошли такое расстояние пешком?
– Да, прошли. Когда есть о чем говорить, время и расстояние незаметны. Если ты дашь мне ключи, я подгоню утром твой «Фольксваген» к твоему дому.
– Без документов и доверенности?
– Ты забываешь масштабы моей сегодняшней славы, – засмеялся он. – Самое большее, что позволяют себе гаишники, когда останавливают меня, это заискивающую просьбу дать автограф.
– Держи! – Придерживая цветы у груди, я достала из сумки ключи от машины и протянула ему. – Только у меня там дворники иногда заклинивает, поворотники не всегда работают и задняя скорость не с первого раза включается. Да, и бибикалка не бибикиет!
– Разберусь. – Он сунул ключи в карман джинсов. И подошел ко мне вплотную. – Можно... я тебя поцелую?
– Я...
– Знаю, любишь Константина Жуля.
– Люблю. Но после всего, что между нами произошло, странно, что ты спрашиваешь разрешения поцеловать меня.
– Я же понимаю, что то, что между нами произошло, с твоей стороны – временное помешательство. Я понимаю, что прав у меня на тебя не больше, чем неделю назад.
– Ты действительно понимаешь это?!
– Да.
– И не станешь настаивать на том, чтобы переехать ко мне немедленно, прямо сейчас?!
– Настаивать на этом может только абсолютный хам, эгоист и самонадеянный идиот. Я не такой. Так можно я тебя поцелую?
– Нет.
– Так я и знал.
Я спрятала лицо в прохладных, влажных цветах и зашла в подъезд.
– Я позвоню тебе завтра, слышишь?! – крикнул мне вслед Дьяченко.
– Нет, нет и нет, – пробормотала я в пахнущий землей, травой и клопами букет.
Дома было сильно накурено. Но возмутило меня не это.
Разуваясь в прихожей, я заметила две пары мужских ботинок. А из кухни неслась разудалая песня на два мужских голоса:
– Сползает по крыше старик Козлодоев, пронырливый, как коростель, пам-пам!![5]
Я усмехнулась. Недолго вынес Подъяблонский изоляции от общества. Уже привел собутыльника и пьянствует на моей кухне. Инкогнито он!
Я пошла на кухню, чувствуя, как злость заглушает усталость и чувство голода.
За сизой стеной сигаретного дыма я рассмотрела стол, сервированный бутылками водки, сковородкой с жареным мясом и глубокой салатницей до краев наполненной овощным салатом. За столом сидел Яша, держа на отлете руку с оттопыренным мизинцем на котором сверкал бриллиант. В руке дымилась сигарета, а Яша, закатив глаза, распевал:
– Стремится в окошко залезть Козлодоев к какой-нибудь бабе в постель, трам-пам-пам!!
Ему подпевал голый по пояс мужик с взлохмаченными волосами:
– Бабе в постель! Хэ-хэ!! – Резким движением мужик опрокинул в себя рюмку водки и подцепил на вилку кусок мяса.
В раздражении я пнула пустой пакет из-под томатного сока, попавшийся под ноги.
– Пьянствуете?! У меня дома?! С дружками! Так-то вы скрываетесь, господин Подъ...
– Делай ударение на букву «я», кукла! – заорал Яша. – Господи, ну как же я ненавижу свою фамилию!! И потом, кукла, я вовсе не пьянствую, а культурно развлекаю твоих друзей. Лечу им душу и тело! Может, сгоняешь в киоск за томатным соком, а то мы с Валериком «Кровавую Мэри» соорудить не можем?!
Присмотревшись, я с удивлением обнаружила, что лохматый, полуголый мужик – Киркин муж.
– Валер, ты чего тут делаешь?!
– Кирку ищу, – еле ворочая языком, ответил Валера.
– Нашел? – усмехнулась я.
– Нет! – всхлипнул Валера. – Все шкафы твои перерыл, нет Кирки!
– Ты рылся в моих шкафах?!
– Рылся, – подтвердил Подъяблонский. – А я ему помогал. Я думал, ему инструмент такой огородный нужен – кирка, и помогал искать.
Я обессилено опустилась на стул, взяла рюмку с водкой и выпила ее залпом.
– У тебя неприятности, кукла? – серьезно спросил меня Яша. Он совсем не выглядел пьяным.
– Не знаю, – пробормотала я.
– Где Кирка?! – стукнув кулаком по столу, заорал Валера.
В душе моей творилось черт знает что. Если бы я была собакой, я бы завыла. Если бы я была кошкой, изогнула бы спину, выпустила когти и зашипела. Если бы мне посчастливилось родиться птичкой, я бы взмахнула крыльями, долетела до облаков и посмотрела на все свысока. Но я была Мисс, красавица, девочка-припевочка, запутавшаяся в том, что происходило со мной. Я не могла ни выть, ни шипеть, ни летать, я могла только выпить водки с криминальным авторитетом, у которого была страшно неприличная фамилия.
– Кукла, если это тебя тот монгол достает...
– Да нет, – отмахнулась я. – Не достает.
– А кто тебе, кукла, такой беспонтовый букет задарил?
Только тут я заметила, что до сих пор прижимаю к себе лохматую охапку цветов, из которой клочьями торчит газонная трава. По траве вольготно разгуливали многочисленные жучки и букашки.
– Знакомый клоун мне такой беспонтовый букет задарил, – сказала я Яше и поставила цветы в трехлитровую банку.
– Где Кирка?!! – белугой взревел Валера.
Я достала из сумки мобильный и набрала Кирку.
– Кира, ты где?
– Дома сплю, – заспанным голосом ответила Кирка.
