Картежник

полагается до пяти лет. Безответственный вы народ, галактяне. Ладно, ставь бомбу, а то в твоих руках её оставлять негоже. Ещё прикуп не забудь и подтверждение ставки.

– Прикуп и подтверждение ставки одновременно, – голос мужиги сорвался, – Эпсилен Геркулеса!

– Погодь, – сказал Казин. – Это же никак твоя родная система. Обитаемый мир. Я ещё понимаю, родину продать, такое и у нас случается. Но в карты продуть?

– Вероятность моего выигрыша в этой сдаче – девяносто три процента! Я ничем не рискую! – На Журбана было страшно смотреть. Недаром сказано, что гигантский мужига видом своим внушает трепет.

– Как знаешь, моё дело предложить, твоё – отказаться.

Казин бросил на стол многократно переходившую из рук в руки Бетельгейзе и Тау Золотой Рыбки, с которой начинал игру в этом зале.

И чем считал обезумевший мужига? Откуда взял свои девяносто три процента? Даже школьник знает, что при каждой новой сдаче вероятность выигрыша равна ровно одной второй. И на этот раз половина легла в пользу везучего крановщика.

В отличие от хлипкого сина Журбан умел выдерживать удары судьбы. Он дождался, пока Казин соберёт выигрыш, затем произнёс:

– Благодарю за доставленное удовольствие. Я разорён. Пойду, убьюсь веником.

Казин не слушал. Он разглядывал гору ценных бумаг и размышлял, что зря всё-таки не захватил с собой верный подъёмный кран.

Книга пятая Скоробогач

«Всё куплю», – сказало злато.

А. Пушкин

Глава 1 Знаменитость

Ах как не хотелось Олегу Казину отдавать полтора процента выигрыша мерзейшему сину! Как ни повернись, что ни сделай, всё пройдохе на пользу получается. Однако тут его никто не спрашивал: вычли несколько миллионов звёзд – и вся недолга. Впрочем, оставалось ещё более чем достаточно.

Слух о небывалом казинском выигрыше облетел всю обитаемую Вселенную ещё прежде, чем закончилась игра. Трансляции, правда, не велось, приватная жизнь священна, но сообщения о движении ставок передавались по межгалактической сети. В один вечер Олег Казин стал самым знаменитым существом во Вселенной. Прежний кумир – сиятельный Журбан в последний раз привлёк к себе внимание. Разорившись, он, следуя обычаю всех мужиг, немедля покончил с собой, но не просто аннигилировав, как поступают мужиги в обычных обстоятельствах. Журбан избрал страшную кончину, избив себя до смерти подсобным инструментом для уборки помещений.

Казин ничего этого не знал. Деньги и имущество он оставил на хранение в банке, сунул в карман микроколлапсар и развалистой походочкой хорошо отдохнувшего человека отправился к дому. Шёл пешком, денег на такси по-прежнему было жалко.

Улицы гигаполиса были запружены народом, население высыпало посмотреть на живую знаменитость. На башнях были установлены телекамеры, каждый третий был корреспондентом, а прочие – зеваками. Но остановить великого бурильщика никто не посмел, слава и деньги в законопослушном обществе охраняют надёжнее телохранителей. А что законы дурацкие, так это знали ещё древние римляне, сказавшие: «Лекс дура, нон лекс», – что применительно к данной ситуации переведём как: «Закон дурён, но он закон». Потому и расступались граждане и просто существа, шушукались, гугукались и обменивались восторженными телепатемами. Ещё бы, такое увидать: по улице прогуливается сам Казин О.П. – крановщик из Подсосонья!

Глава 2 Встреча

Бывало и прежде: загуляется Олег где ни на есть, а то и выпьет в будний день и заявится домой не то чтобы на бровях, но часа на три позже обещанного. А дома супруга ждёт, поганка Ганка. И начинается встреча на Эльбе и проводы белых ночей. Крик, ор, а то и рукоприкладство. Обвинения необоснованные, обиды и прочие прелести жизни.

Потому входил Олег в модуль с опаской, ожидая выговора и выволочки. Кодового замка при входе в модуль касался нежно, как только мог, и через коридор крался на цыпочках, словно нашкодивший муж, боящийся разбудить супругу и вызвать преждевременный скандал. А получилось вовсе наоборот. Преодолев гудящий беспорядочными голосами конференц-зал, он увидел, что дверь в комнату Жаклин Шамо распахнута, а Верблюдица сидит с самым несчастным видом и смотрит в глубь недоступного коридора.

Увидав входящего Казина, она вскочила и тихо выдохнула:

– Вы живы? Что там случилось?

«Ишь ты, волнуется, – подумал Казин. – Моя бы сейчас не так волновалась. Такую бы бучу устроила – только держись!»

– Чего со мной может случиться? Сходил погулял. Город красивый, башни здоровущие, а вместо людей сплошь ихние хаманоиды бродят.

– Ну как же ничего не случилось? По информационному блоку непрерывно вас показывают, говорят что-то, а запасного транслитератора нет, ничего понять не могу.

– Где это меня показывают? – заинтересовался Казин. – По телику, что ли? Во непруха, раз в жизни на телевизор попал, и то проморгал, когда показывали!..

– Можно посмотреть, – успокоила баронесса. – У блока имеется режим автоматического повтора передачи. Я всё записала.

Всё-таки что ни говори – золотая женщина! Ни полслова поперёк, а всё, что нужно – уже сделано. В Подсосонье такой не найти, там бабы эмансипированные, глотка шире паровозной трубы.

– Спасибо, – удивляясь самому себе, сказал Казин. – Спасибо, Жа… – и замолк на полуслове.

Всё-таки иноземные имена – сущее наказание. Хочешь к человеку поласковей обратиться, а у тебя жаклинивает язык… тьфу, пропасть! – заклинивает яжык… Жаклинышек, что ли, говорить… или Жаклюшка? За такое обращение можно этой самой клюшкой по кумполу получить.

– В общем, спасибо тебе огромное!

Прошли в комнату баронессы, секретарь ООН включила вещулину, и Казин увидел себя самого, не слишком опрятного и по моде небритого. Вот Казин открывает счёт в банке, вот Казин беседует с персоналом игорного дома, который невиданно обогатился сегодня, вот он шагает по улице, подбрасывая на ладони аспидный шарик метастабильного микроколлапсара.

– Смотрите, – с ужасом и восторгом тараторил за кадром голос диктора, – с какой небрежной лёгкостью великий человек манипулирует самым страшным оружием во Вселенной! Ведь достаточно уронить коллапсар на мостовую или просто слишком сильно сжать, как коллапсар активизируется и через несколько секунд не только галактический центр, но и всё наше созвездие рухнет в чёрную дыру. Однако интуиция, расчёт и гений позволяют блестящему крановщику чувствовать себя в полной безопасности!

– Что он говорит? – спросила Жаклин Шамо.

– Да так, – уклончиво пробормотал Казин и бочком выскользнул из комнаты. Бусина коллапсара жгла сквозь брюки, в промежности противно тянуло. Сейчас как долбанёт в самом деликатном месте – и собирай шматки и шмотки!

Проклятую бусину Казин завернул в обрывок газеты и уложил в отдельный ящик стола. Надо же, дёрнул чёрт, позарился на зазвёздную редкость. А Чурка сиятельный – тоже хорош, предупреждать надо, что партнёру втюхиваешь!

Глотнул воды, отдышался, пригладил волосы и вновь постучался в шамовскую каюту. Баронесса сидела возле мерцающего инфоблока. Изображения, которое обычно появлялось рядом с вещулиной, не было.

– Так что там произошло?

– Ну… я же рассказывал… этот син, с которым я судился, я его научил в карты играть, и он теперь казино открыл шикарное. Ну я и зашёл посмотреть, что там делается.

– Проигрались?

Столько тихого отчаяния было в этом вопросе, что Казина холодом продрало. Легко проигрываться в карты простому мужику, больше, чем последние порты, продуть нельзя. А у наследницы двадцати поколений