машину, я позвонила сначала Коляну, а потом Сереге. Оба обещали приехать «как только, так сразу». Невнятная формулировка означала, что они поторопятся, чтобы не опоздать к шашлыкам.
Немного изменив первоначально запланированный маршрут, по пути в Пионерский микрорайон мы заехали к нам на Гагарина, чтобы я могла забрать у няни Масяньку и побросать в рюкзак всяческое детское барахлишко с запасом на два дня. Потом мы зарулили в супермаркет и набили багажник «шестерки» пакетами с продовольствием.
— Только овсянку не берите! — морща нос, попросил Ирку Моржик, который не выходил из машины. — И напитка из груши-дички тоже не надо, и мороженого хека, и бутербродного маргарина!
При этих его словах медсестричка Маша густо покраснела, и я поняла, что традиционное меню Сочинской горбольницы никак не соответствовало запросам гурмана Моржика.
Идя навстречу его пожеланиям, овсянку и хека мы не взяли, зато купили пять кило свежей свининки для шашлыка, роскошный огромный торт с очень вкусным и страшно вредным кремом из взбитых сливок с вареной сгущенкой и орехами, а также батарею бутылок для пополнения несколько опустевшего бара. Увидев торчащие из пакета бутылочные горлышки, Моржик удивленно вздернул бровь, но ничего не сказал.
Колян и Серега встретились в городе и вместе приехали на такси. Они подоспели как раз вовремя, чтобы уберечь от новых увечий Иркиного супруга, балансировавшего с шампуром в руке и на одном костыле в опасной близости от мангала. Допустить к жарке шашлыка нас с Иркой или тем более Машеньку Моржик отказался наотрез. По его мнению, работа с мясом — это мужское дело. При этом шовинист ничуть не возражал против того, чтобы мы это самое мясо покупали, а потом резали острыми ножами на порционные куски и мариновали в уксусе с луком и специями, заодно со свининой вымачивая в едкой смеси свои нежные ручки! Я так поняла, что мужская работа с мясом — это в основном поедание такового!
— Сейчас я его нейтрализую! — пообещал Колян, проходя мимо веранды к лужайке с мангалом.
В руке у него был большой бумажный пакет с крепкими веревочными ручками. В пакете что-то стеклянно позвякивало.
— Пиво! — возопил Моржик, завидев коричневые поллитровочки. — Ну, наконец-то!
— В последнее время ему приходилось утолять жажду в основном напитком из груши-дички, — свесившись через перила лестницы, пояснила Ирка притормозившему у веранды Лазарчуку.
— Дай фартук, — попросил капитан.
Он ловко обмотал себя по талии выданным ему полосатым льняным полотенцем, отнял у Моржика шампур с сырым мясом и оттеснил Коляна с его пивом к шезлонгу.
— Да-а, капитан милиции — это вам не какой-нибудь штатский разгильдяй! — громко протянула Ирка, с намеком подмигивая малютке Машеньке. — Отличный муж будет для какой-нибудь девушки!
Машенька смущенно зарделась, и личико ее сделалось одним цветом с плюшевой мордой зеленоглазого Пумбы. Игрушечный суперкабан возлежал на циновке, постеленной поверх редкой зеленой травки на лужайке. Поверх самого Пумбы лежал Масянька, использующий гигантскую мягкую игрушку как диван-кровать. Таким образом, Машенька, кстати оказавшаяся по приобретаемой медицинской специальности будущим педиатром, пасла на травке сразу двух наших свинтусов.
Шашлыки удались, посиделки с вином тоже, и кроткая Машенька бравому капитану явно приглянулась, так что к тому моменту, когда небо над дальним краем поля закатно порозовело, все присутствующие были в прекрасном расположении духа.
Пить кофе или чай, кому что нравится, перешли в гостиную, потому что с наступлением вечера на дворе стало весьма прохладно: конечно, февраль на Кубани — считай, первый весенний месяц, но ночная температура от дневной сильно отличается.
В гостиной было тепло, вдобавок к исправно функционирующему паровому отоплению был зажжен огонь в камине, и это чудесным образом мгновенно успокоило возбужденного малыша. Масянька прочно уселся на волчью шкуру у камина и зачарованно созерцал пламя, одновременно неторопливо поедая большое зеленое яблоко.
— Шкура та самая? — спросил Ирку Моржик, показав костылем на роскошный мех.
— Та самая, — подтвердила Ирка.
— Разве Моржик уже знает о наших приключениях, включая мой поход в мехах в «Америку»? — шепотом поинтересовалась я.
— Нет, когда он спрашивает, та ли эта шкура, имеется в виду — та самая, которая лежала в машине, или иная, — пояснила Ирка. — Как будто я могла спустить шкуру с кого-то другого! А что, ты думаешь, надо рассказать нашим мужикам, чем мы занимались в их отсутствие?
Я замялась:
— Рассказать-то, конечно, надо бы, только ведь они наверняка ругать нас будут!
— А вот кому фрукты? — В гостиную, пританцовывая, вошел Колян, одной рукой придерживающий установленное на голове блюдо с яблоками, апельсинами и бананами.
Бедра поверх джинсов он обернул конфискованным у Сереги полосатым полотенчиком и выглядел весьма игриво, отдаленно смахивая на восточную танцовщицу, на редкость рослую, но вполне грациозную. Для полноты образа свободной рукой Колян совершал затейливые движения, живо напомнившие мне о старушке Никодимовне и ее коллегах по парковочному бизнесу.
— Ой! — воскликнул вдруг капитан Лазарчук, едва взглянув на блюдо. — Совсем забыл!
Он проворно выскочил из гостиной, едва не сбив Коляна с его передвижной фруктовой лавкой.
— Что он забыл? — заинтересовалась Ирка.
— Может, паранджу надеть? — предположил Моржик.
— А к ней еще парчовый лифчик, вышитые газовые шаровары и пару ножных браслетов! — засмеялась Ирка, бесцеремонно подталкивая локтем Машеньку, сидящую рядом с ней на диване. — В такой гаремной амуниции наш Серега будет просто неотразим!
Тут из кухни примчался сам капитан. Форму одежды он не сменил, но зато приволок с собой шуршащий цветной пакет, из которого торчала зеленая разлапистая зелень весьма экзотического вида.
— Вот! — Лазарчук торжественно вынул из пакета большой ананас, несколько мохнатых плодов киви, пару крупных темно-красных шаров и красиво разместил свои дары на блюде с фруктами. — Это витамины для всех, кто нуждается в поправке своего здоровья, как физического, так и морального.
И капитан посмотрел почему-то на меня.
— А я-то тут при чем? — удивилась я. — Я, в отличие от некоторых присутствующих, ничего себе не ломала!
— Разве что голову! — кивнул капитан.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился мой супруг, заранее грозно хмуря брови.
— Ладно, признаюсь! Я действительно ломала голову, но всего лишь над загадкой! — выпалила я. — Вернее, мы ломали ее вместе с Иркой, которая оказывала моему расследованию посильную помощь.
Услышав это, грозно нахмурился уже Моржик.
— Рассказывай! — воскликнули наши с Иркой сердитые мужья дружным дуэтом.
Я вздохнула, покосилась на сынишку, проверяя, хватит ли одного его яблока на весь мой рассказ, и попросила:
— Машенька, не сочти за труд, приглядывай за Масянькой, когда он доест яблоко, дай ему банан…
— Ну! — поторопил меня Колян.
Я посмотрела на Ирку — подруга верная сделала лицо, на котором читалось: «Я не я, и хата не моя!» Спряталась в кусты! Эх, придется мне самой вести былинный рассказ…
Совершенно неожиданно на помощь мне пришел доблестный капитан Лазарчук.
— Хочешь, я сам расскажу, как все было? — предложил он, протягивая мне красно-бурый гранатовый плод. — А ты покушай пока.
Машинально приняв в ладони фруктовое подношение, я поступила так же, как Ирка: забилась поглубже в кресло и спрятала лицо в тень. Уступила, так сказать, место на сцене добровольцу.
— Эта история началась почти год назад, — дождавшись, пока угомонятся и затихнут заинтригованные слушатели, размеренно начал рассказчик.
Только сказки заканчиваются свадьбой! В жизни именно со свадьбы, как правило, начинается
