искала паспорт, а потом пробивалась сквозь дорожные заторы в центре.
— Но Саша никак не мог вести машину, у него повреждена нога! — всплеснула руками Анка.
— Когда он вел машину, нога была в полном порядке! — уверенно сказала я. — Ногу он разбил уже на подходе к травмпункту. Интересно, что ты сделал, Саш? С размаху пнул бетонную стену или уронил себе на ногу кирпич?
Сашка высокомерно промолчал, а я спросила:
— Лифт в «Мире камня» тоже ты вырубил, я правильно понимаю? Услышал, что я буду искать Машу, и старался мне помешать! Не хотел, чтобы Анка узнала о Диминых шашнях.
— Почему? — полюбопытствовала Ирка, как раз-таки жаждущая узнать о прегрешениях собственного мужа.
— Да потому, что Анюта устроила бы Диме скандал, а тот мог психануть и совсем уйти к Маше! И тогда маленький Васенька совершенно точно получил бы статус законного отпрыска! Правильно я говорю, Саша?
Парень опять не удостоил меня ответом, а неугомонный Лазарчук снова выпрыгнул, одернул на себе свитерок и сказал:
— Короче, пройдемте!
— Сядь, пожалуйста, — я аккуратно толкнула выскочку обратно в кресло. — Короче никак не получится, это был только первый акт марлезонского балета.
— Вот за что я не люблю классику, так это неоправданные длинноты в сюжете! — пожаловалась Ирка мраморному камину вполне классических очертаний.
— Теперь непосредственно об убийстве Марии Петропавловской, — сказала я, не удостоив ответом этот выпад. — Вопрос к присутствующему среди нас представителю доблестной милиции: кто у вас главный подозреваемый?
— Цыганка, конечно, — ответил Лазарчук. — Кто же еще? Девица с легким приветом. Как воровка и мошенница, она не состоялась, поэтому решила переквалифицироваться в побирушки. Для пущего успеха ей не хватало маленького чумазого ребенка, и она украла его у первой встречной мамаши. Первой встречной как раз и оказалась Мария Петропавловская. Она, разумеется, отдавать ребенка не захотела, поэтому цыганка без предисловий ударила ее кирпичом. Мертвое тело преступница столкнула в пруд, а младенца унесла.
— А что говорит сама цыганка? Только не отвечай, что это тайна следствия, а не то я тоже ничего тебе не скажу!
Судя по гримасе Лазарчука, именно это он и собирался ответить, но тайны моего следствия интересовали его не меньше, чем меня — его профессиональные секреты, и капитан скрепя сердце пошел на информационный бартер:
— Цыганка говорит, что нашла ребенка в куче сухих листьев под парковой лавочкой, — Серега фыркнул. — Ничего глупее я не слышал! Можно подумать, младенцы у нас падают с деревьев, как желуди!
— Не с деревьев, конечно, — согласилась я. — Позволь еще один маленький вопросик: где, ты думаешь, был Васенька в момент убийства Маши?
— На руках у матери, — вполне уверенно ответил капитан. — Коляску мы нашли в квартире Петропавловской, значит, в тот день Мария гуляла с ребенком без нее.
— С кенгурушкой! — выкрикнула Ирка, радуясь своей сообразительности. — Да, Лен?
— Кенгурушка — это кто? — нахмурился Лазарчук.
— Это специальная сумка для переноски ребенка на животе. Та самая упряжь, которую притащила из парка собачка моих соседей и которой ты, похоже, не отвел должного места в своей стройной версии! — с упреком сказала я.
— Да-да, припоминаю — пучок грязных тряпочек неопределенного происхождения. Допустим, до тесного знакомства с собачкой он действительно был сумкой. И, допустим, младенец находился именно в ней. Что это дает? — пожал плечами Лазарчук.
— Другого главного подозреваемого!
Капитан скептически заломил бровь, и я пустилась в объяснения.
— По-моему, дело было так. В тот день Маша Петропавловская гуляла с ребенком без коляски, потому что сырая меховая подстилка еще не просохла. Подолгу таскать полугодовалого малыша на ручках — упражнение для штангиста, поэтому Маша посадила Васеньку в кенгурушку. Гуляя возле озера, она увидела человека, с которым должна была серьезно поговорить, точнее — поругаться. Это был именно тот, кого Маша считала виновным в болезни ее малыша.
— Неправда! Я никого не убивал! — выкрикнул Сашка.
— Хотя старался! — пробурчала злопамятная Ирка.
— Дайте закончить! — попросила я. — Маша хотела поговорить с этим человеком, но опасалась приближаться к нему с ребенком. Собственно, целью разговора было, что называется, «выкинуть из своей жизни» человека, которому Маша прежде всецело доверяла. Маша оставила кенгурушку с ребенком на лавочке — за кустами его было не видно — и подошла к тому типу. Разговор планировался короткий, в лаконичном стиле «Да иди ты!», но в процессе бурного выяснения отношений тот человек пустил в ход кирпич, и Маша погибла. Убийца столкнул труп в озеро и скрылся.
— А цыганка нашла на лавочке бесхозного ребенка в кенгурушке и утащила его! — подхватила Ирка.
— Не совсем так, — возразила я. — Если уважаемое следствие возьмет на себя труд изучить данную кенгурушку, оно так же, как когда-то я сама, убедится: эта конструкция хороша только для совсем маленьких деток, трех или четырех месяцев. Пятимесячные, как правило, уже прекрасно переворачиваются, а многие полугодовалые малыши не только садятся, но и ползают. Как Васенька, например!
Я показала на малыша, который уже выполз из своего угла и подобрался вплотную к Сереге. Заметив это, наш бравый капитан испуганно ойкнул и скользнул в противоположный угол дивана.
— У маленького Масяни была такая же кенгурушка, но я быстро перестала ею пользоваться, — хихикнув, продолжила я. — Шестимесячного Масю не имело смысла в ней оставлять — он запросто переворачивался на живот и выползал из веревочек.
— В таком случае цыганку не судить надо, а спасибо ей сказать! — сказала Ирка, обращаясь к Лазарчуку. — Страшно подумать, что могло случиться с малышом, если бы она его не подобрала! Холодная осень, пустой парк — и по сырой земле бессмысленно ползает крошечный ребенок! Просто жуть!
— Жуть, — согласился Серега, косясь на крошечного ребенка, вполне осмысленно ползущего к нему по дивану.
Анка посмотрела на Васеньку безразлично — ее сейчас волновала судьба взрослого сына. Видно было, что Анюте страшно, но она все-таки осмелилась задать главный вопрос:
— Так кто же убил Машу?
— Ты прости меня, Ань, но я снова тебя огорчу…
Анюта побледнела.
— Боюсь, твой муж изменял тебе не только с Машей.
— Фу-у-у! — с облегчением выдохнула приятельница. — Всего-то?!
— Завидую я твоей реакции, Аня! — призналась Ирка.
— Я думаю, у Дмитрия имелась и другая подруга. Причем не исключаю, что эта связь была более давней, — продолжила я. — С появлением в жизни Дмитрия Маши той, другой, женщине хватило ума уйти в тень. Она безропотно приняла отставку, не предъявляла возлюбленному никаких претензий, и поэтому он не прогнал ее прочь. Даже познакомил с Машей! А она лелеяла надежды устранить конкурентку.
— Я никак не пойму, о ком ты говоришь? — не выдержала Анка.
— Секунду…
Я прислушалась. В прихожей щелкнул замок, проскрипела и стукнула дверь.
— Серега, держи ее! — всполошилась я.
Что бы я ни думала о служивых людях, но их способность молниеносно реагировать на полученный приказ всегда меня впечатляет! Лазарчук сорвался с дивана, как подхваченный бурей листочек. Нерасторопная Ирка едва-едва начала выбираться из уютного кресла, Сашка только дернулся, Анюта
