многом. И словно бы само собой пришло решение.
Теоретически идея была проста. И как бывает со всеми простыми идеями, сложность заключалась только в исполнении.
Я возбудил в нервной системе определенные сенсорные устройства и зашагал вдоль берега. Накатывался и отступал океан, жалуясь на усталость после вечных беспокойных трудов. Я понимал его как никто другой.
До места моих поисков было менее полумили вдоль берега; оно располагалось в сотне ярдов над уровнем моря. Я долго соображал, где должна проходить линия прилива, но вспомнил, что сейчас никаких приливов нет. Луна давным-давно сначала удалилась на максимальное расстояние, превратилась в горошину на небе, затем стала приближаться обратно, много миллионов лет назад достигла границы Роша, и в ту пору ночи на Земле представляли собой роскошное зрелище. Спутник взорвался и рассыпался в кольцо пыли, которое величественной аркой изогнулось от горизонта до горизонта.
Как нажито, так и прожито. Меня ждала работа. Пора было браться за дело, не растрачивая энергию на сентиментальные мысли о давно обратившейся в прах возлюбленной.
Я отыскал место, прощупал почву и на глубине восемнадцати футов почуял след. Неплохо, учитывая затраченное время. Стекловидное углубление давным-давно превратилось в пыль, и все же земля сохранила едва различимый, местами размытый изгиб, отмечающий границу чашеобразного склона.
Восемнадцать футов: четыре фута песка, четырнадцать — известняка. Мне придется выкопать на эту глубину колодец.
У меня были две руки, сильная спина и все время на свете. Я начал загребать пригоршнями песок.
35
Будь проблема не так примитивна, я бы с легкостью с ней справился. Моя экипировка предусматривала средства борьбы с техническими препятствиями любой сложности и защиту от любого нападения. Я мог расправиться со сверхинтеллектом, без труда отразить атаку любого энергетического оружия. Рытье ямы — совсем другое дело.
Я начал с круга в десять футов в диаметре с центром прямо над целью. Двое суток у меня ушло на то, чтобы расчистить пространство. Благодаря малому сползанию песка мне удалось увеличить окружность до двадцати футов. Таким образом я подготовил площадку для подлинного приступа.
Полтора дня отняла первая трещина в скальных породах. Осмотрев местность, я отыскал подходящий валун и подкатил его к месту своих раскопок, чтобы использовать в качестве молота. Я поднимал его как можно выше и с силой бросал вниз. Песчаник от удара трескался, я выгребал осколки и повторял операцию.
На шестом ударе мой молот треснул, но стал только удобнее, легче и острее. Теперь мои удары были более точными и эффективными.
К концу пятого дня я выбил в центре песчаного колодца неровную округлую выемку более фута глубиной.
К этому времени я проголодался. В темно-зеленой морской воде не было ни водорослей, ни рыб, а сама вода представляла насыщенный раствор девяноста трех элементов. Я мог пить ее малыми дозами: специальные устройства, входившие в экипировку каждого агента Нексс-Централа, ухитрялись извлечь из нее пользу. Приятного мало, но я получал возможность продержаться.
По мере продвижения вглубь высота падения валуна и действенность его ударов возрастали, но поднимать валун и выгребать осколки становилось сложнее. На отметке в шесть футов мне пришлось прорубить в стенке колодца ступеньки. Груда осколков росла, уровень понижался. Восемь футов… десять… двенадцать… Тут я достиг более твердого слоя, и продвижение пошло черепашьими темпами. Затем началась смесь известняка с глиной, податливая, но очень влажная. Оставалось четыре фута.
Четыре фута песчаной глины, которую приходилось вынимать по пригоршне, карабкаться по десятифутовой отвесной стене, выбрасывать и вновь спускаться.
Вскоре я ковырялся под двумя футами воды… Три фута воды. Жижа просачивалась со всех сторон, заполняя выемку почти с той же скоростью, с какой мне удавалось выгребать ее. Но цель приближалась. Набрав воздуха, я нырнул в жижу и нащупал нужную мне вещь. Еще три нырка — и я достал ее. Сжал в кулаке, потом взглянул. Вероятность найти ее неповрежденной была очень мала.
Когда-то, в другом времени, я прыгнул с релейной станции 'Берег Динозавров' и сместился вдоль собственной линии жизни. Скачок завершился на палубе обреченного корабля. Я поспел как раз вовремя, чтобы подставить себя раненого под пулю карга.
Попав в безвыходное положение, я использовал аварийный привод мертвеца для обратного скачка на Берег Динозавров и свалился там в заболоченную яму на месте бывшей станции. Туда же свалился и труп. Глотнув зловонной жижи, я не задумывался о судьбе своего мертвого «я». Грязь мигом засосала его. Геологические наслоения погребли его останки под четырнадцатью футами скальных пород и четырьмя футами песка. От трупа ничего не сохранилось: ни пряжки от пояса, ни гвоздя от ботинка, ни куска тазовой кости.
Но вот это уцелело — дюймовый кубик из синтетического материала, известного под названием этерний, совершенно неповрежденный хронодегратор. Он заключал в себе кристалл настройки, энергоблок и миниатюрный генератор поля подбора. Аварийный привод, вживленный на время операции в Карибском море, память о которой стерли после выполнения задания.
Я выбрался из раскопок и расположился на холодном ветру среди груды камней. Осознание успеха еще не пришло. Я окинул прощальным взглядом усталое старое солнце, пустой пляж, колодец, на который потратил столько сил.
Жалко расставаться с ним после стольких трудов.
Я установил надлежащий операционный код; зажатый в руке кубик жег ладонь. Вокруг сомкнулось поле — и швырнуло меня в бездонную шахту.
36
Кто-то яростно тряс меня за плечо. Я попробовал заговорить, но сумел только открыть глаза. На меня смотрело собственное лицо.
В первое мгновение я решил, что младший «я» выбрался из трясины целый и невредимый и собирается совершить акт возмездия за пулю карга, под которую я его когда-то подставил.
Затем я заметил морщины на его лице, впалые щеки. Одет он был, как и я: казарменное станционное обмундирование, правда, свежее. Оно болталось на костлявой фигуре. Под правым глазом красовался синяк, хотя ничего подобного я за собой не помнил.
— Слушай внимательно, — произнес мой двойник. — Мне незачем тратить время и рассказывать тебе, кто я и кто ты. Я — это ты, но на скачок вперед. Я прошел полный круг. Тупик. Замкнутая петля. Никакого выхода, за исключением одного. Он мне не нравится, но альтернативы нет. Последний раз на этом месте у нас был такой же разговор — но тогда я только что прибыл, а наш предшествующий двойник ждал меня с предложением, которое я собираюсь сделать тебе. — Он махнул рукой. — Не утруждай себя вопросами, я уже их задавал в прошлый раз. А все самоуверенность: ушел в скачок и вновь вернулся сюда. Теперь сам выступаю от комитета по встрече с приветственной речью.
— Я бы поспал, — сказал я. — У меня все болит.
— Да, во время скачка ты оказался не совсем в фокусе, — без сочувствия сказал он. — Но никаких серьезных последствий. Давай вставай.
Я приподнялся на локте и тряхнул головой, не в знак отрицания, а чтобы развеять туман. Это была ошибка. Перед глазами поплыло. Он поднял меня на ноги, и я разглядел командный отсек
