бюллетенит, а без него клубу избирателей никак не раскачаться. Но он надеется, что все будет хорошо, сам лично проконтролирует, вот только с бумагами разберется, пусть товарищ полковник не беспокоится…
Долгая военная служба научила выдержке, но иногда взрывная натура давала себя знать, и Ветров не сдержался:
— Не делом вы занимаетесь, майор, не делом! Речь идет о судьбе человека, вашего друга, вы же сидите и бумажки перекладываете…
Белов стал очищать стол и сделал попытку оправдаться:
— Я с вами согласен, товарищ полковник. Только что можно сделать в одиночку?
— Многое! — жестко сказал Ветров. — И прежде всего организовать дело. Нужно, чтобы каждый четко знал свою задачу и выполнял ее. Соберите-ка людей, задействованных в завтрашнем мероприятии, да не забудьте про хандрящих и болящих.
Вскоре в комнате собралось с десяток офицеров. Ветров посчитал нужным убедиться в их решимости и строго спросил:
— До командования дошли сведения, что вы намерены выдвинуть в парламент России своего представителя, это так?
Озадаченные его тоном офицеры осторожно молчали.
— А что… от… разве у нас нет права? — наконец сказал с вызовом Денисов. Он оперся на костыль и сделал попытку подняться.
— Сидите, — остановил его Ветров, — только отвечайте без надрыва и прямо: вы намерены выдвинуть своего представителя?
— Намерены! — первое требование Денисов так и не выполнил. Встал.
— Кто из присутствующих еще так думает?
— Я! — поднялся один из офицеров.
— И я, и я, — послышались голоса.
— Вот это другое дело, — подвел итоги Ветров. — Право у вас действительно есть, желание тоже, чего же тогда ждете? Стонем от беспорядков в своем отечестве, но сами не можем сделать для общественной пользы даже малости. Только разговоры ведем. Всем известно о завтрашнем собрании? Вот, опытный военный юрист, — он указал на Алишера, — расскажет вам об основных положениях российского закона о выборах.
Алишер встал и, нимало не смутившись от неожиданного предложения выступить, толково рассказал об особенностях идущей кампании.
— Теперь по существу, — продолжил Ветров в том же решительном тоне. — Ваша, майор, задача, — повернулся он к Белову, — обеспечить явку людей с объектов. Команда генералом Ильиным дана, садитесь за телефон и распоряжайтесь до конца: время, транспорт, количество людей, питание. Нужно обеспечить самое широкое представительство. Проинформируйте избирком о собрании. Если там захотят прислать своего представителя, помогите с транспортом. За вами, капитан, — это к Микулину, — оповещение городка, подготовка помещения и общая организация собрания. Позаботьтесь о буфете, кино, музыке — у людей должно быть ощущение праздника. Какие возражения?
— Я что хочу сказать, — тяжело поднялся Микулин. — Мне как-то неудобно возникать: меня выдвигают, я же и активничаю.
— Оставьте эти девичьи замашки. Товарищи высказали свое намерение, вы дали согласие, так действуйте! Формируйте команду в свою поддержку, добивайтесь результата, проявляйте бойцовские качества! Если люди верят, надо веру оправдывать. У вас, Денисов, тоже ответственная задача. Соберите членов своего клуба, распределите по домам и подъездам, пусть дойдут до каждой семьи, поговорят, соберут наказы, пригласят на собрание. Мы должны быть застрахованы на тот случай, если не приедут с объектов. Подумайте, чем можно привлечь людей дополнительно. Организуйте какую-нибудь лотерею, розыгрыши…
Да, выделите кого-нибудь, чтобы обобщить предложения и отразить их в программе Микулина. Люди должны воочию убедиться, что к ним прислушиваются. Дайте четкую задачу активу на проведение бесед с личным составом, нужно собрать предложения и у них. Особо обговорите ход ведения собрания, подберите авторитетного председательствующего, способного твердо проводить вашу линию, нескольких выступающих. Стесняться нечего — наша руководящая и направляющая сила много лет действовала именно таким образом. Ну и, конечно, сами проявляйте инициативу. Сейчас полезно все, что работает на конечную цель.
После немногих вопросов офицеры стали расходиться, задержался лишь Микулин. Он рассказал, что накануне с ним беседовал Борзых, который расценил предстоящее собрание как вредный политический акт и рекомендовал ему снять свою кандидатуру.
— И чем же он мотивировал? — заинтересовался Алишер.
— Многим, сразу и не вспомнишь. Говорил, что партия уже выдвинула своего кандидата в лице секретаря обкома, а я, значит, иду против этой линии и искусственно обостряю предвыборную борьбу. К армии, говорит, и так настороженное отношение, мы же только усиливаем противостояние, когда пытаемся выдвинуть военного человека. И еще говорил: вопросы, которые я хочу включить в свою программу, слишком мелки для такого уровня, нужен-де государственный подход, какого у меня якобы нет.
— И что же вы ему ответили?
— Я, говорю, не сам лезу во власть, меня люди выдвинули. Раз просят, нужно им послужить. А что, в нашей программе так и записано: мы — партия народа и служим народу.
— Правильно ответили, — сказал Ветров, — но заметьте: Борзых прав, когда говорил об обострении борьбы. Потому-то и готовиться к ней нужно серьезно.
Поздним вечером друзья покидали оживший военный городок. Ветров был уверен в успехе завтрашнего предприятия, даже если Сергей не сдержит своего обещания. Скептицизм Алишера при виде общего энтузиазма, кажется, тоже был поколеблен. Хотя, конечно, сомнения у него как у осторожного юриста оставались.
Уверенность Ветрова в эту ночь разделял и Денисов. После обхода жителей городка ребята принесли много предложений. Он разбирал торопливые записи, поражаясь обилию толковых мыслей. Хватало, конечно, обычных жалоб, но не они определяли общий настрой: людям надоело выпрашивать подачки у властей, им хотелось взяться за дело самим. Один предлагал создать тепличное хозяйство для снабжения городка свежими овощами. Другой брался за организацию кооператива по сборке телефонной аппаратуры — в городе на этот счет висит объявление, а здесь столько квалифицированных специалистов, находящихся не у дел. Третий призывал к восстановлению молочного стада (у антенных полей много сенокосных угодий). Четвертый ратовал за рыборазведение на озере. Разумеется, не упустил возможности заявить о себе и старый кавалерист дядя Гриша, мечтающий уже много лет завести конеферму для «воспитания детишек».
Работы хватило надолго. За ширмой мирно посапывала жена Валентина, привыкшая к долгим бдениям мужа, стоявшая за окном звездная ночь незаметно перешла в рассвет, наступало тихое и ясное утро.
И вдруг утренний покой был разорван пронзительным звуком сирены. Тревога! Всегда готовый на этот случай чемодан ждал хозяина на привычном месте в шкафу. Денисов непроизвольно бросился туда, наступил на больную ногу и со стоном повалился на пол. Звук был необычен, и Валентина прореагировала:
— Ты чего?
— Тревога, — простонал тот.
— Сиди-и ты, — насмешливо протянула та, — а то без тебя, колченогого, там не обойдутся.
Подумалось: действительно, от него сейчас никакого толка, одна помеха. Он выглянул в окно. Весь дом светился огнями и ходил ходуном. Из подъездов выскакивали сослуживцы, застегиваясь и поправляя снаряжение. Из парка уже доносились звуки запускаемых двигателей. «Как там у нас, сбоев не будет? — беспокоила мысль. — Не должно быть, ребята надежные, недавно выезжали на тренировку в район сосредоточения и замечаний не получили. А все ж обидно смотреть со стороны». Прошло еще немного времени, и весь парк загудел от машинного рева, на выезде стала формироваться походная колонна.
— Ну что, накрылось ваше собраньице? — зевнула Валентина. — Не успели выдвинуть, уже
