Колодникова в райотделе милиции. – Я смотрю, без вас, Алексей Петрович, ни одна разборка в городе не обходится… Ну, чего стали? Проходите, проходите…
Обе двери в компьютерную были распахнуты настежь: цельнометаллическая – наружу, решетчатая – вовнутрь. Колодников сделал над собой усилие и под внимательным взглядом оперуполномоченного переступил железный порожек… Подозревает… Конечно, подозревает – вон как уставился!.. Главное – провести подозреваемого мимо трупа… Если раны начнут кровоточить – значит убийца… Или еще кусок раскаленного железа в руку… Раз заорал – стало быть, виноват…
Пострадавших в компьютерной, слава Богу, Колодников не увидел. Ну правильно, их же обоих сразу увезли на комплекс… Может, еще выкарабкаются?.. Опрокинутый стул и отлетевшая на метр плоская квадратная подушечка были в липких пятнах подсыхающей крови. Вот тебе и Сергей Григорьевич, вот тебе и замполит… Перенести усы на место бровей – вылитый Леонид Ильич Брежнев в молодости… «А вот еще был случай: сапогами напалм тушили…» – вкусно выговаривая слова, произнес в голове Колодникова знакомый баритон… И мужик-то ведь, главное, неплохой… Баритон зазвучал снова, снисходительно, с барственной ленцой: «Нет, надо тебя поощрить! Вот только разберусь с финансами – и тут же поощрю…»
Еще одна липкая лужица лоснилась на полу между столом и дверью. А это уже, наверное, из охранника натекло… Ну, из того, из слоноподобного… Обоих нашли в компьютерной… Говорил же, чтобы и компьютерную освятили!..
Колодникова даже удивило, с каким циничным безразличием, а то и с юмором он отмечает все эти страшные подробности. То ли одеревенел, то ли уже успел очерстветь, привыкнуть…
Кроме опера, в подвале присутствовали очередной незнакомец в штатском и оба унылых труженика, сильно бледные и растерянные. «Слаб народ…» – с машинальным злорадством подумал Алексей. Нет, не подумал – подумалось…
– Осмотрите помещение, – велел оперуполномоченный. – Только внимательно… Все на месте? Ничего не пропало?
Сторонясь кровавых пятен, Колодников медленно обошел застенок. Повернулся к оперу.
– Н-нет… Ничего…
– Ключ от помещения?
Алексей взглянул на край стола. Ключ по-прежнему лежал все там же, на бракованном оттиске рекламной листовки.
– Вот он лежит…
– Именно так, как вы его вчера оставили?
– Да…
Опер коротко взглянул на незнакомца. Тот немедленно взял листовку за краешек и отправил в целлофановый пакет вместе с ключом. «Отпечатки пальцев снимать будут… – с некоторым испугом сообразил Алексей. – С рюмки уже, наверное, сняли…»
– Ну, что ж, Алексей Петрович… – задумчиво молвил опер, с интересом разглядывая Колодникова. – Пойдем поговорим. А то что-то давно не видались…
За волнистыми зеленоватыми стеклами кабинетика смутно сиял погожий апрельский денек (Елки-палки! Сегодня же первое апреля! Ничего себе шуточки!..) да проплывало время от времени расплывчатое цветное пятно – прохожий…
До революции в этом кабинетике занимались любовью. Потом свергли царя и занялись кое-чем другим. В условиях полной звукоизоляции… Потом перестали пытать и, надо полагать, снова ударились в разврат, поскольку особнячок стал гостиницей МВД… Все возвращается на круги своя… Теперь вот в том же самом кабинетике допрашивали Алексея Колодникова.
– Я вообще не понимаю, что происходит!.. – однообразно жаловался Алексей, протирая очки.
– Да все вы понимаете… – со скукой возражал ему опер, которого, как наконец выяснилось, звали Геннадием Степановичем. – Не маленький… Происходит разборка. Причем такая, каких у нас в городе пока еще не было… Группировка Архитектора расправляется с группировкой Полтины. Чего тут не понять?
– Да, но… я-то тут при чем?
– А вот это как раз то, что мы и хотим выяснить, – не разжимая зубов, сказал опер. – Ну сам смотри!.. Что ни стрясется – везде рядом Алексей Петрович Колодников… С Полтиной вы давно друг друга знали?
– Да вообще не знаком!
– То есть в ночь с тридцатого на тридцать первое вы со Скуржавым поминали совершенно не знакомого вам человека?
Алексею захотелось закрыть глаза, лечь на пол и тихонько завыть. Какая же сволочь стукнула?.. Борька?.. Да конечно же!.. Вот тварь!..
Проклятье! Губы пересохли… Главное – не облизывать!.. Все изобличенные преступники только и делают, что облизывают пересохшие губы…
– Шел с работы… – хрипло сказал Алексей. – В арке меня остановили, велели помянуть… Не отказываться же! Я ж не самоубийца… Да я вообще понятия не имел, что это Скуржавый! Имени такого не знал!.. Мне уж потом сказали, как его зовут…
– Кто сказал?
Губы все-таки пришлось облизнуть. Первым при Колодникове Скуржавого упомянул Димка…
– Н-не помню… Кажется, кто-то во дворе… На следующий день…
– Директорам вы вчера все это рассказывали по-другому…
Б-бли-ин!.. Он же еще перед советом директоров вчера хвост распустил… Идиот!..
