Малькольм шел так, словно важнее всего для него была эта прогулка. Он действительно хотел развлечься, а она жаждала любви. Не считая того, что эта ночь должна была удовлетворить любопытство Элпин касательно плотской стороны любви, она должна была на шаг приблизить ее к обретению плантации «Рай».
Она обо что-то споткнулась, ушибла палец и чуть не упала. Малькольм подхватил ее.
— Осторожнее, смотри, куда идешь.
На укреплениях горели фонари, но двор оставался темным. В темноте чувства Элпин обострились. Когда они миновали мастерскую кожевника, она почувствовала запах кожи. От кузницы исходило тепло.
Подумав, что Малькольм хочет посмотреть на своих птиц, она спросила:
— Ты беспокоишься за совенка? Он остановился.
— Нет. А что такое?
Пока Малькольма не было, Элпин ходила в соколягню, чтобы отвлечься от тяжких мыслей о нем. Там она вспоминала о детстве.
— Ничего. Я о нем заботилась.
— Я так и думал. Ты никогда не могла пройти мимо раненого или больного животного.
После такого приятного вечера ей хотелось во всем с ним соглашаться.
— Да, ты прав. Единственное, что было нужно маленькому, это корм. У его матери уже почти зажило крыло.
— Скоро их можно будет выпустить.
Элпин почувствовала грусть. Скоро она покинет его так же, как дикие птицы. Но мысли о будущем не должны омрачать ее брачную ночь. Подобная мысль удивила Элпин: раньше она думала о своем отъезде, надеясь уехать на Барбадос, а не жалея покинуть Килдалтон.
— Как тебе «Руины и развалина»? — поинтересовался он.
Она засмеялась:
— Таверна мне очень понравилась. Но кто дал ей такое странное название? Это уютное местечко, а не грубая пивная.
— Помнишь ли ты леди Алексис?
— Да, — Элпин вспомнила темноволосую немолодую женщину. Много лет назад, воспользовавшись потайным ходом, она пробиралась в комнату благородной дамы и пользовалась ее туалетными принадлежностями. — Она была подругой твоей мачехи и родственницей королевы Анны, да?
— Да, — обвив рукой талию Элпин, Малькольм направил ее под навес одной из лавок. — Она — кузина королевы. Вот она и назвала так таверну.
— А где она сейчас?
— Вышла замуж за Ангуса Мак-Додда, боевого товарища моего отца. Они живут в поместье Тракуар.
Это было родовое поместье Стюартов, но Элпин практически ничего не знала об этой резиденции.
— А это рядом?
Он остановился перед конюшней.
— В нескольких дня пути к северу. Подожди здесь. Я сейчас.
Она увидела, что он вошел в дверь и исчез в темноте. Из конюшни доносился сладковатый запах сена. Внутри фыркали кони. Малькольм ласково, тихо разговаривал с ними. Его голос становился все тише. Это свидетельствовало о том, что он движется в глубь конюшни. Оглянувшись, Элпин увидела, что дверь таверны распахнулась. Оттуда вышли три солдата и разошлись в разные стороны. Один из них нес фонарь, и свет раскачивался в такт его шагам. Затем рука об руку шли Рэбби Армстронг и служанка Эмили. Они направлялись в сторону рынка. Служанка хихикала. Солдат что-то ласково говорил ей.
Кони заржали. Пульс Элпин участился. Сейчас Малькольм отведет ее домой, а там… Она прогнала непрошеную мысль. Ее дом — плантация «Рай». «Рай», а не эта тихая крепость, где из окон льется желтый свет, а крепостные стены ясно вырисовываются на фоне ночного неба.
— Закрой глаза и протяни руки.
Голос Малькольма звучал так же весело, как и много лет назад. Элпин внезапно пожале-oла его и себя. Девушку огорчали события, приведшие ее в Шотландию через двадцать лет после того, как она поклялась, что больше никогда в жизни не ступит на эту землю.
Она протянула ему руки На ее ладони тотчас же легло что-то теплое и пушистое. Затем она почувствовала, как это «что-то» завозилось.
— Узнаешь, кто это? — спросил он.
Зверек. Но какой? Элпин прижала его к груди и погладила. Это не кошка — уж слишком ласковая зверушка и слишком мягкий у нее мех. Затем она нащупала ушки и почувствовала упирающиеся в ладонь задние лапы.
— Кролик.
Он обнял ее за плечи.
— Это не простой кролик. У него очень интересный предок.
Хэтти, еще один увечный зверек из тех, которые были единственными друзьями Элпин. Элпин себя не помнила от счастья, ее глаза наполнились слезами. Много лет назад дядя заставил ее отдать крольчиху Малькольму. Мальчик отпустил Хэтти на свободу.
Элпин задыхалась от благодарности. Она прижала к себе живое свидетельство прошлого и прислонилась к мужчине, подарившему ей его.
— Ты ходил на Дворничий пустырь, — сказала она, восхищаясь его жестом.
— Да, — Малькольм погладил ушки кролика. — Я же говорил тебе, что там полным — полно потомков Хэтти. Мы называем их «дружки Элпин».
Оказывается, ее вспоминают здесь с нежностью.
— Даже не знаю, что сказать.
— Мне достаточно счастья, звучащего в твоем голосе, — Малькольм обнял ее.
— Я очень счастлива. — Это было нечто большее, чем счастье; в эту минуту Элпин почувствовала любовь к Малькольму Керру.
— Жаль, что так темно. Ты вряд ли видишь ее, — сказал он. — Она вылитая Хэтти.
— Мне не нужно света, чтобы вспомнить Хэтти. Мне кажется, что я рассталась с ней только вчера.
— Нет! — с нажимом произнес Малькольм. — Забудь все, что было вчера, Элпин. Думай лишь о настоящем, о том, как я хочу тебя и как хорошо нам будет вместе.
Ей очень хотелось последовать его совету. Элпин встала на цыпочки и поцеловала Малькольма в щеку. Он повернулся и наклонил голову. Их губы встретились.
Его губы были мягкими и слегка припахивали элем, который он пил в таверне. Элпин мечтала о прекращении всех разногласий между ними и поэтому, когда Малькольм наклонил голову и их поцелуй стал глубже, она поняла, что страсть способна хотя бы на время решить все проблемы.
Теплое, пушистое существо, уютно свернувшееся у нее на руках, создало символический мостик между ними, уничтожив разделявшие их годы, успокоив бурю, некогда бушевавшую в душе Элпин, и напомнив все радости прошлого.
Малькольм нежно гладил ее спину, постанывая от счастья. Элпин чувствовала себя любимой и возродившейся к жизни. Внутренний голос говорил ей, что она наконец-то вышла на дорогу, в конце которой ее ждут только покой и счастье.
Надеясь на исполнение своих желаний, Элпин прильнула к Малькольму. Кролик завозился.
Малькольм чуть отстранился.
— Понимаешь ли ты, любовь моя, — промурлыкал он, — что сейчас ты впервые поцеловала меня по собственной инициативе.
— Если представится случай, я с удовольствием сделаю это снова.
— Уверяю тебя, что как только мы доберемся до моей постели, — он взял у нее кролика и посадил в сумку, висящую на поясе, — я не буду возражать против этого, если ты не будешь тратить время даром.
Взявшись за руки, они пошли по старой дорожке, ведущей прямо к дверям замка.
— Ты задолжал мне коня, — заявила она.
