— Серого?
— Да. Рэбби и Эмили бродят между рынком и лавкой кожевника.
— И играют в «поцелуй веснушку»?
— Ну, для этого на улице слишком темно. Просто целуются.
— Конь твой. Я поговорю с Рэбби. Войдя в замок, Малькольм повел Элпин вверх по лестнице в свою спальню. В спальне горела масляная лампа. Элпин смотрела, как Малькольм выпустил коричневого кролика. В отличие от своей трехногой прародительницы эта крольчиха двигалась очень проворно. Она сразу же перепрыгнула через скамеечку для ног и скрылась за портьерами.
Затем Малькольм обхватил ладонями лицо Элпин и принялся легонько тереться губами о ее губы. Ангельски нежное прикосновение его губ и удовольствие, отражавшееся в его глазах, наполнили душу Элпин восхищением, а ее тело — желанием.
Желание заставило ее торопливо обхватить талию Малькольма, ощутив крепкие мышцы.
Прикосновение к нему лишь разожгло аппетит Элпин. Она с нетерпением ждала банкета, который он обещал ей устроить.
— Медленнее, любовь моя. Следуй за мной.
Его простые слова дошли до неопытной девушки и придали ей сил, необходимых для того, чтобы утолить бушующее в душе пламя. Когда руки Элпин расслабились и она вновь обрела способность к самоконтролю, ей показалось, что она понимает, как все произойдет. Ее сердце запело.
Должно быть, Малькольм заметил ликование в ее глазах. Он улыбнулся и нежно проговорил:
— Скоро мы будем вместе.
Он внимательно посмотрел на Элпин, привлек ее и начал целовать с терпением, которому позавидовал бы и святой. Его губы были мягкими, влажными и сладкими, как мед. Они волшебным образом успокаивали, щекотали, дразнили и возбуждали ее. Малькольм постепенно пробуждал в ней страсть. Поцелуй в уголок рта заставил грудь Элпин заныть от желания. Когда Малькольм провел языком по зубам Элпин, ее соски напряглись. Поцелуй стал глубже, и Элпин почувствовала, как внизу живота разгорается огонь страсти.
— Мне кажется, что ты целуешь меня всю, — призналась она, чувствуя себя как никогда спокойно.
— Через некоторое время я именно так и поступлю, — улыбнулся Малькольм и провел руками по ее шее, а потом прикоснулся к груди. — Ты чувствуешь здесь желание?
Элпин прикрыла его ладони своими и надавила так, что из ее груди вырвался тихий стон.
— А ты как думаешь? — спросила она. Он взял ее руку и положил на свидетельство своего возбуждения, скрытое мягкой шерстью тартана.
— Я думаю, — он втянул воздух сквозь стиснутые зубы, — что мне следует как можно скорее раздеть тебя.
Она ощущала ладонью его твердость и думала о том, что это великолепное дополнение к мягкости ее собственного тела. В предвкушении наслаждений, которые он обещал ей, рот Элпин наполнился слюной.
— А как насчет тебя! Он широко улыбнулся:
— Ну что ж, потом ты сможешь раздеть меня.
Впервые она почувствовала себя уверенной и готовой взять на себя роль ведущего.
— Тогда я настаиваю на праве первенства для себя. Женщин принято пропускать вперед.
Малькольм удивленно вскинул брови. Расставив руки в стороны, он произнес:
— Тогда, милая леди, раздевай меня как можно быстрее.
Но Элпин решила действовать на свое усмотрение. Держа правую руку на той части тела, которая наглядно свидетельствовала о возбуждении Малькольма, левой она отстегнула пряжку с гербом клана, придерживавшую тартан на плече Малькольма. Он понимающе усмехнулся и прикоснулся к ее груди.
Сжимая самую уязвимую часть его тела, Элпин помахала серебряной булавкой.
— Держи.
Он взял застежку в правую руку. Элпин тем временем расстегивала поясную сумку, висевшую низко на его бедрах. Потертый ремень, плотно обхватывавший талию Малькольма, держал на месте тартан.
— Кажется, это твое, — проговорила Элпин.
При виде хитрой улыбки Малькольма по спине Элпин побежали мурашки. Он напоследок сжал ее грудь, а потом взял в руку сумку вождя.
Элпин чуть отстранилась, чтобы полюбоваться делом своих рук. Она сочла, что Малькольм ведет себя очень вежливо.
— Как тебе нравится держать в руках символы власти Керров?
Она почувствовала, как он упирается в ее РУКУ — А как тебе нравится ощущать под рукой символ власти Керра?
Элпин засмеялась и еще больше осмелела. Она провела рукой по вышеупомянутому «символу власти».
— Тебе не щекотно от шерстяной ткани?
Малькольм приоткрыл рот, на его лбу выступила испарина. Угольно-черные волосы намокли и липли к вискам. Его ноздри раздувались, глаза сверкали.
— Щекотно, — подтвердил он. — Ты бы лучше сняла с меня тартан.
— Ты шутишь.
— Я? — задохнулся он. — Господи, Элпин, если ты не прекратишь меня так гладить, я попросту изнасилую тебя!
— Это невозможно. Нельзя изнасиловать женщину, которая хочет тебя.
Он оживился. Сумка полетела на пол. Малькольм схватил Элпин за руку.
— Хотеть меня и получить удовлетворение — не одно и то же, Элпин.
Она подняла глаза и уставилась на его рубашку.
— Я не понимаю.
— Поймешь, — ласково, ободряюще пообещал он. — Я обещаю тебе это. А теперь сделай хоть что- нибудь с этими пуговицами и с поясом, который тебе так нравится.
Элпин смягчилась. Она расстегнула рубашку Малькольма и его пояс. Он оттолкнул ее руку, и ничем больше не придерживаемый тартан упал на пол, обнажив Малькольма от талии до обутых в сапоги ног.
Она ахнула, увидев его во всей величественной мужской красе. Ей хотелось еще раз дотронуться до него, но гораздо больше хотелось почувствовать его в себе.
— О чем задумалась? — заинтересовался он.
— Ты изменился, — выпалила она.
— Да. И ты тоже.
Элпин вспомнила тот день, когда неподалеку от древней римской стены Малькольм обнажил ее грудь и впервые пробудил в ней желание. Девушке внезапно показалось, что одежда стесняет и душит ее.
— Но ты же видел меня.
— Теперь смотри ты, Элпин. Но предупреждаю: если ты еще раз дотронешься до меня, то все последующее сильно разочарует тебя.
Она вспомнила то, что он как-то сказал.
— Ты считаешь, что, раз я девственна, тебе нужно делать все медленно.
— Я знаю, что мне не нужно торопиться. Доверься мне.
— Я верю тебе, — искренне сказала Элпин. Но ее мучило любопытство.
Малькольм не шевелился. Напряжение Элпин все росло. Она стала разглядывать островок смоляно- черных волос, который, сужаясь, тонкой стрелкой шел по его животу, а затем снова густел на груди.
Ее руки потянулись туда, к этим мощным мышцам и шелковистым волоскам, льнущим к ее пальцам и щекочущим ладони. Малькольм казался ей таким могучим, таким уверенным в себе, таким опытным, что Элпин присмирела. Это чувство показалось странным ей, человеку, который с детства привык заботиться о себе сам.
Затем она перевела взгляд на шею Малькольма и увидела лихорадочное биение пульса и напрягшиеся, словно стальные веревки, жилы. Сглотнув слюну, она посмотрела еще выше. Оказалось, что челюсти стоящего перед ней мужчины плотно стиснуты, а потрясающе чувственные губы решительно сжаты.
Ее руки сами по себе скользнули под его расстегнутую рубашку и стянули ткань с его плеч. Он шагнул в
