– Миледи, у вас озабоченный вид. Мейриона вздохнула:
– Мне придется кое с кем посчитаться, но это может подождать до лучших времен.
Уильям кивнул:
– Какие бы у вас тут ни были дела, их лучше отложить, ведь ваш отец в опасности.
– Знаю. Завтра Годрик отправляется в поход, он собирается осадить Уайтстоун.
– О нет, миледи, дело не в Годрике. Ваш отец опять начал кашлять. Он в постели, почти при смерти – вот почему вам немедленно нужно возвращаться.
– Боже правый!
Уильям повернулся и натянул шапку.
– Можем мы пробраться мимо стражи, миледи?
– Мы должны попытаться…
– Мейриона, куда ты подевалась! – раздался в отдалении голос Годрика.
Мейриона вздрогнула.
– Встретимся у боковых ворот перед рассветом, – прошептал Уильям.
– Ради всех святых! Я…
Не дожидаясь ответа, Уильям, тяжело пыхтя, стал удаляться по коридору.
– Мейриона! – вновь раздался рев Годрика. Глубоко вздохнув, чтобы хоть как-то унять бешено бьющееся сердце, Мейриона ответила как можно громче:
– Я здесь, милорд!
Внезапно появившись из-за угла, Годрик тут же схватил ее за руку:
– Что ты здесь делаешь, девочка?
– Я заблудилась. – Мейриона прижалась к нему и поцеловала его в щеку, чувствуя, как от этих объятий ее душа наполняется радостью. – Слава Богу, ты здесь.
Годрик отстранился от нее:
– Клянусь, если ты попытаешься сбежать, я прикую тебя к своей кровати. Завтра я отправляюсь в Уайтстоун, чтобы заключить сделку с твоим отцом, а ты будешь ждать здесь, пока я не вернусь.
Мейриона вздрогнула.
– Поклянись.
– Клянусь, милорд, что не попытаюсь бежать во время вашего отсутствия.
Сердце прыгало у нее в груди – ведь она намеревалась покинуть замок этой же ночью, еще до его отъезда.
Годрик кивнул, очевидно, удовлетворенный ее покладистостью. Возможно, завтра, когда, проснувшись, он увидит, что ее нет, его отношение к ней переменится, но будет уже поздно.
Он страстно поцеловал ее, прижав к холодной каменной стене, и Мейриона ответила на его поцелуй со всей страстью, на которую только была способна. Потом она попытается объяснить ему, что именно ее желание быть рядом с ним заставило ее сбежать и встретиться с отцом. Но прежде ей придется заставить отца понять, что Годрик – самый лучший выбор для Уайтстоуна.
– Мейриона, я не могу больше ждать. – Голос Годрика прозвучал неожиданно хрипло.
Она обвила рукой его шею:
– И не надо ждать, милорд. Ведь я хочу тебя так же сильно, как и ты меня.
В его глазах загорелся огонь надежды.
– Это правда, Мейриона?
– Да, милорд, правда.
Он поднял ее, баюкая в объятиях, и Мейриона, вздохнув, покорилась. Сегодня она будет принадлежать ему, и ничто им не сможет помешать. Крепко держась за него, она позволила отнести себя в спальню.
Когда Годрик перешагнул через порог, краем глаза, за ширмой, Мейриона увидела свой тайник с опиумом и тут же отвела взгляд. Сегодня вечером она будет смотреть только на Годрика.
Годрик положил ее на кровать и, сев рядом, высвободил ее волосы и разложил их гигантским веером.
– Годрик?
– Да? – Его голос звучал немного хрипло.
– Можно я прикоснусь к тебе?
Огонь в ее глазах разгорелся адским пламенем.
– Да.
Она потянулась к нему, но он перехватил ее руку в нескольких дюймах от груди. Мейриона подняла брови, непонимающе глядя на него. Все еще держа ее за руку, Годрик поднялся с кровати и встал перед ней – опасный, сильный и нежный.
