запрыгнул на заднее сиденье. Потом появилась небольшая группа: двое держали за локти третьего, волоча его в машину. Один из охранников, или кто там они были, запрыгнул в машину вслед за своей ношей и захлопнул дверцу. Последний из мужчин сел на водительское место, вспыхнули габаритные огни заднего хода, и «ягуар» двинулся назад.
Цю вытянулся во весь рост, прижавшись к стене, выходившей на мостовую. У него не было никакого прикрытия. Если водитель включит фары, то в их лучах Цю будет виден так хорошо, как если бы сейчас был полдень. Так включит он фары или нет? Нет, он не должен их включать, конечно нет, ведь они только что похитили самого главного тайпаня Гонконга.
Ибо Цю успел узнать человека, которого затолкали на заднее сиденье. Саймон Юнг. И засунули его в машину против его воли.
Как и думал Цю, водитель не включал фар, пока вел машину задним ходом до Куинсвэй. Потом он включил их, но к этому времени Цю был уже в безопасном месте, спрятавшись в нише бокового входа в «Дьюкэнон Юнг».
За мгновения, в течение которых «ягуар» разворачивался, вливаясь в поток движущихся машин, Цю добежал до конца переулка. Там ему пришлось посторониться, чтобы пропустить бронированный микроавтобус, поворачивавший с Куинсвэй прямо на маршрут, по которому только что пробежал Цю. Когда машина прошла мимо, он заметил эмблему и удивился, какие это дела привели инкассаторскую машину Корпорации к зданию «Дьюкэнон Юнг» в такой неурочный час.
Он остановил первую попавшуюся машину, просунулся в окно водителя, сказал «Прошу прощения» на чистом кантонском диалекте, и нажал пальцем на сонную артерию водителя с точно рассчитанным усилием.
Он передвинул обмякшее тело на пассажирское сиденье и сел в машину, столкнув ноги водителя с педалей.
Взгляд Цю метнулся туда-сюда по потоку машин, но «ягуара» нигде не было видно. Он проехал на красный свет мимо терминала «Стар Ферри», объехал группу пьяных китайцев, пытавшихся остановить его, потом быстро пошарил глазами – налево, направо и прямо перед собой. Ничего. Спутать «ягуар» с чем-то другим трудно. Цю выругался и провел рукой по лбу. Что же делать? Центральная штаб-квартира полиции была у него за спиной. Лучше сделать вот что…
Огонь светофора сменился. Цю глянул через плечо, готовясь свернуть в переулок направо, и увидел «ягуар» через две машины от себя, но в другом ряду. Его поворотные фары мигали, обозначая тот же поворот, который собрался выполнить Цю.
Таксист начал приходить в себя. Цю сжал ему челюсть и резко вывернул руль, затем пересек три ряда и вырулил к тротуару напротив стоянки такси рядом со «Стар Ферри». Он вытолкнул своего незадачливого пассажира на тротуар перед тем, как дать газ и уйти направо. Сердито загудели клаксоны других машин, но Цю в течение пары секунд оказался во внешнем ряду и помчался, сокращая дистанцию до «ягуара», теперь спокойно катившего в среднем ряду хайвея со скоростью километров сорок в час.
Очень скоро Цю понял, что его «дичь» собирается пересечь бухту по туннелю. Он сменил ряд, стараясь не возбуждать никаких подозрений, и помигал фарами, обозначая поворот, готовый, однако, переменить свои планы в последнее мгновение. Да! Вот и въезд в старый туннель…
Оказавшись на Цим-Ша-Цуй-Ист, водитель «ягуара» повернул к левому выезду. На Натан-роуд он повернул направо и проехал до Джордан-роуд, а там свернул налево.
У Цю пересохло во рту. Они направлялись к морю.
Ферри-стрит. Еще до того, как он понял это, черный автомобиль съехал на обочину дороги у южной оконечности противотайфунного убежища Ямати, и водитель вышел из машины. Цю, не сбрасывая скорости, проехал прямо, потом повернул направо на Пак-Хой-стрит, где и бросил машину.
Он прибежал на Ферри-стрит как раз вовремя, чтобы увидеть, как «ягуар» развернулся и поехал в сторону Монг-Кок. Укрывшись под стеной ближайшего склада, Цю мог наблюдать за группой людей, стоявших к нему спиной и смотревших в море. Они были примерно в ста метрах от него, но уличного освещения хватило, чтобы он мог разглядеть, как они нагнулись и подняли с земли нечто похожее на большой мешок. После этого они спустились по лестнице к волнорезу.
Цю перебежал Ферри-стрит, оперся руками о перила и посмотрел вниз. Внизу было темновато, но он рассмотрел силуэты людей, торопившихся по одному из мостков, что вели к сотням маленьких лодок, нашедших временное пристанище в искусственной бухте. Он поднял глаза и посмотрел в море.
Немного справа от него остров Стоун-Каттер; прямо перед ним, как он знал, находится главная якорная стоянка гавани, уходящая далеко во тьму. Он видел много ходовых огней; там и сям особенно крупные суда были освещены от носа до кормы – для облегчения процесса погрузки. Прямо перед ним мигал случайный огонек, обнаруживавший местонахождение нескольких сампанов[2] и других небольших суденышек, укрывшихся на время в противотайфунном убежище. Между большой стоянкой и малой, на фоне оранжевого зарева огней, освещавших крупнотоннажный танкер, вырисовывался темный силуэт маленького судна.
Цю заметил высокую корму, три мачты, характерный парус и наконец понял, куда они отнесли Саймона Юнга. Он побежал назад через Ферри-стрит, разыскивая телефон-автомат.
– Мне нужно поговорить с заместителем комиссара Ридом.
Полусонный дежурный сержант на другом конце провода поинтересовался для начала, знает ли он, который сейчас час. Потом он заговорил уже менее вежливо. Цю резко оборвал его.
– Ты поднимешь его с постели и скажешь ему «Пагода дикого гуся». Понятно?
Сержант не стал продолжать прерванную тираду.
– Ты скажешь ему, что Саймона Юнга похитили триады, и сейчас он находится на борту джонки, принадлежащей Александру Камнору, у Ямати. Если Рид не пошевелится, Юнг погибнет! – Цю грохнул трубку на рычаг.
Он побежал назад к ограждению, выходившему на противотайфунное убежище. Никакого движения заметно не было.
Цю мог дождаться Рида и объяснить ему ситуацию, а потом пойти спать, зная, что он сделал для своего работодателя все, что мог. Если бы это был не Камнор, именно так Цю и следовало бы поступить.
Но на якоре стояла именно джонка Камнора. И Камнор как-то сумел найти путь в континентальный Китай, и добраться даже до Цю Тинченя. Сына Цю Цяньвэя. С того самого дня, когда он получил от Камнора два письма от своего сына и тщательно изучал их каждую ночь, убедив себя в том, что они не были подделкой, нет, это ничего не значит… С того самого дня Цю не уставал задавать себе вопрос, почему там, где сумело пройти письмо, не сможет пройти и маленький мальчик?
Александр Камнор представлял собой единственный шанс для Цю вновь увидеть своего сына. И вот он приготовился поднять якорь и уплыть прочь.
Цю пробежал вниз по лестнице и окликнул кого-нибудь на одном из сампанов, которые можно было нанять в любое время дня и ночи. Сонная девушка, жевавшая резинку, – ей не исполнилось еще и двадцати – спросила его, куда ему надо попасть. Пока Цю медлил в нерешительности, на носу джонки коротко мигнул фонарь. Потом он стал загораться и гаснуть через неравные промежутки времени, как своего рода сигнал. Шевелись!
– Отвези меня вон на тот сухогруз, вон там… с белой звездой на трубе.
Девушка сплюнула в маслянистую воду, доходившую почти до самого верха планширя, и кивнула. Скоро они уже бесшумно скользили через южный выход из убежища.
Цю спросил, сколько стоит проезд. Они немного поторговались, но тишина была ему дороже денег.
Когда он протянул ей банкноты, она взяла их, даже не сбившись с ритма гребли. Она не выказала никакого удивления, что ей заплатили на середине пути. Она не удивилась и позже, когда Цю снял пиджак и аккуратно свернул его. Казалось, в этой жизни ее ничто не интересует.
Маршрут, выбранный Цю, проходил в пятидесяти метрах от кормы «Свалоу». Цю выждал до самого последнего момента и только тогда сказал девушке:
– Держи прямо вперед, что бы ни произошло. Когда догребешь до сухогруза, подожди возле него пять минут, потом возвращайся назад. За пиджаком я заеду завтра, ладно?
