Я сказал: А я-то думал, ты на этой неделе уже закончишь.
Сиб пошла к компьютеру и печатала минут пять или около того, затем встала, перешла на диван и включила видео.
Камбэй поднял пиалу с рисом. Я все понимаю, сказал он. И не надо больше кричать. Не собираюсь есть этот рис задарма. Что ж, это по крайней мере честно, сказал мой отец.
По улице расхаживал грозного вида самурай. В дверях стояли крестьяне, он произвел на них сильное впечатление. Как и на Кацусиро. Камбэй стоял скрестив руки на груди. Спасибо, сказал мой отец. Я тебе искренне благодарен.
Камбэй сидел в помещении и смотрел на дверь. Протянул Кацусиро тяжелую палку. Спрячься за дверью, сказал он. Займи выгодную позицию. Вообрази, что в руках у тебя меч. Ударь самурая, когда он войдет. Бей сильно.
И не смей отступать. Изо всех сил. Это че...
Я не сводил глаз с экрана Кацусиро притаился за дверью. Я поднялся и начал расхаживать по комнате, а тем временем самурай вошел через дверь и парировал удар.
Теперь я уже не слышал голоса отца и не видел его лица; фильм продолжался, а в воображении моем возникла улица, полная грозного вида самураев. И Камбэй стоял в дверях и смотрел на эту улицу.
В воображении моем я видел Кацусиро, притаившегося за дверью с палкой. Я видел Кюдзо, прокладывающего себе путь. Но хороший самурай всегда парирует удар.
И я подумал: Он мог быть и Джеймсом Хэттоном! Или же Редом Девлиным. Или и тем, и другим одновременно!
Я подумал: Да у меня мог бы быть любой отец, какого только захочу!
Я подумал: Дебют, миттеншпиль, эндшпиль.
Я подумал: Хороший самурай парирует удар.
Я подумал: Хороший самурай парирует удар.
Я нашел статью в газете Сибиллы, там говорилось, что Х. К. собирается предпринять экспедицию по территории бывшего Советского Союза. И еще там было написано, что он планирует отправиться в это путешествие один.
Я подумал: Уж кто-то, а ОН умеет сражаться мечами. Вот человек, который может бросить вызов обстоятельствам, человек, знающий 50 языков, человек, который сотни раз смотрел смерти в лицо, человек, невосприимчивый к лести и в то же время — чудак. Человек, который, впервые в жизни увидев своего сына, НЕПРЕМЕННО одобрит его намерение поступить в Оксфорд в возрасте 11 лет. Или уж по крайней мере возьмет его с собой в экспедицию.
Но о том, где он остановился, в газете не говорилось ни слова.
Тогда я позвонил в редакцию газеты и спросил, где авторы обычно подписывают книги своим читателям. Я рассчитывал на то, что никто не сможет устоять перед голоском ребенка, желающего получить вполне невинную информацию. И действительно, довольно скоро мне выдали список адресов, где авторы обычно подписывают свои книги.
Он будет подписывать книги завтра, на улице Уотер-стоун, в Ноттинг-Хилл-Гейт.
Я сел в метро, поехал по кольцевой и нашел эту улицу.
После раздачи автографов Х. К., как я и отгадал, ушел пешком. Как и говорила Сибилла, мужчина он был высокий и шагал быстро, но я это предусмотрел и захватил с собой скейтборд.
Дом большой, белый, с белыми колоннами. Перед ним — лужайка с травой и розами, вымощенная плиткой дорожка, идущая по кругу. А в центре этого круга — купальня для птиц. Спрятать скейтборд негде. Я прошел вниз по улице, дошел до дома с табличкой: «Продается», спрятал скейтборд в высокой траве и вернулся.
Подошел к двери и позвонил. Мне открыла женщина в розовом платье, со сверкающими волосами, макияжем и бижутерией.
Я удивленно смотрел на нее. Я не знал, что он женат. Но, может, это его сестра?..
Я сказал: Я пришел к мистеру Хью Кэри.
Она ответила: Сожалею, но он никого не принимает.
Я сказал: Очень жаль. Повернулся и вышел на улицу. Чуть позже женщина в розовом вышла, села в машину и уехала. Я вернулся к дому и позвонил.
Он приоткрыл дверь и спросил: Что тебе надо?
Лицо морщинистое, коричневое от загара, через всю левую щеку тянется глубокий рваный шрам. Холодные голубые сияющие глаза. Брови кустистые, щетинистые усы. Волосы выгоревшие, с проседью.
Что тебе надо? повторил он.
Мне надо с вами поговорить, ответил я. И понял, что если он сейчас захлопнет передо мной дверь, я буду презирать себя всю жизнь.
Он сказал, что может уделить мне всего несколько минут. Я проследовал за ним в дом. Сам не знаю, что я ожидал там увидеть, но меня почему-то поразили сверкающие лаком паркетные полы, толстые ковры и роскошные диваны. Нет, понятно, интересная форма сослагательного наклонения — это не совсем то, что можно привезти из долгих странствий в качестве сувенира, но почему-то я не ожидал увидеть у него в доме подобную обстановку.
Мы вошли в комнату с черно-белым мраморным полом и лимонно-желтой софой. Он жестом пригласил меня присесть. И снова спросил: Что тебе надо?
Я смотрел в это каменно-непроницаемое лицо, и вдруг показалось, что я сейчас умру. Он сразу раскусит меня, сразу догадается, что я вру, и преисполнится презрением. И я представил себе, как он шагает через весь Китай вместе с мальчиком, потом пересекает весь Казахстан в сопровождении небольшой группы людей. Стыдно хитрить и лгать такому человеку. Я должен немедленно извиниться за беспокойство, придумать какой-нибудь благовидный предлог и уйти.
Камбэй велит Рикити вызвать самурая на бой. Сам сидит в доме и ждет. Говорит Кацусиро, чтобы тот притаился за дверью с палкой. Хороший самурай всегда парирует удар.
Я подумал, что быть трусом — просто недостойно для сына такого отца.
И сказал: Я хотел видеть вас, потому что я ваш сын.
Ты мой...
Тут я умер.
Светлые глаза на жестком лице сверкнули холодным блеском, точно лезвие занесенного меча. Я умер. И вот наконец он заговорил.
Как, черт побери, это могло случиться? Голос звучал раздраженно. Она ведь уверяла, что обо всем позаботится.
Она просто забыла, что приняла пилюлю днем позже, чем нужно, со всей искренностью и прямотой ответил я.
Ох уж эти женщины! презрительно воскликнул он. А ты, должно быть, старше, чем выглядишь. Это никак не могло случиться позже 1983 года, стало быть, тебе...
тринадцать лет и десять месяцев, быстро ответил я. И я действительно выгляжу значительно моложе.
Ну хорошо, тогда расскажи мне о себе, уже мягче произнес он. В какую ходишь школу? Чем увлекаешься?
Я не хожу в школу, ответил я. Занимаюсь дома.
И уже собрался было поведать о том, что знаю греческий, французский, иврит, арабский, японский, испанский, русский и латынь (в каком порядке их выучил, значения не имело) плюс осваиваю в настоящее время 17 или 18 других языков, как вдруг он взорвался.
О мой БОГ! в ужасе воскликнул он. О чем только думает эта глупая женщина? Ты хоть вообще ЧТО- НИБУДЬ знаешь? Сколько будет 6 умножить на 7?
Что вы имеете в виду? осторожно спросил я. Я еще не слишком продвинулся в изучении философии чисел.
Он принялся расхаживать по комнате — тяжелой поступью, слегка прихрамывая на одну ногу. И тут я
