снова вспомнил, что он прошел пешком тысячи миль. После паузы он сказал: Что ж, в таком случае мы должны тебя пристроить в школу, и чем скорее, тем лучше, мой юный друг. Только многого не жди. Возможно, я не потяну плату за какие-то особые частные школы. Но я слыхал, что и некоторые государственные тоже не так уж и плохи. А потом добавил: О Господи, да я уже в шесть знал таблицу умножения назубок и мог в уме умножать на 12!
Лично я уже в четыре знал всю таблицу умножения назубок и умножал в уме все числа на 20. Но решил ему не говорить. И вместо этого сказал: О, так вы хотели знать, сколько получится, если умножить 6 на 7?
А что еще я мог иметь в виду? огрызнулся он.
Не знаю, поэтому и спросил, что вы имели в виду, ответил я.
В школе всю эту дурь очень быстро выбьют у тебя из . головы, сказал он.
В ответ я заметил, что в школах, как правило, напрочь отшибают способность логически мыслить. Просто не верилось, что такой глупый человек смог отыскать затерянное племя молчунов. Неудивительно, что они так долго не хотели с ним разговаривать.
Он продолжал расхаживать по комнате и испепелять меня яростными взглядами злобно суженных глаз. Как называется столица Перу? ни с того ни с сего вдруг спросил он.
О!.. А разве там есть столица? язвительно спросил я.
О — мой — Бог!..
Мадрид? сказал я. А может, Барселона? Или Киев?
Где находится эта страна?
Буэнос-Айрес! воскликнул я. Сантьяго! Картахена! И только не говорите мне что это в Бразилии так сейчас вспомню одну минуточку этого никак не может быть Акапулько нет ну надо же прямо так и вертится на языке и только не говорите мне что это священный древний город инков под названием Касабланка!..
Он сказал: Лима.
Я заметил: Так и знал, что это не Касабланка. Может, спросите что-то еще?
Он сказал, что неплохо было бы узнать у меня телефон мамы. Что хочет перемолвиться с ней парой слов.
Я ответил: Знаете, мне бы не хотелось давать вам ее телефон.
Он сказал: Ты сам не знаешь, чего хочешь.
Больше всего на свете мне хотелось, чтобы все это кончилось. Я пришел вовсе не за тем, чтобы просить у него денег. Но нужно было что-то сказать, и потому я сказал: Послушайте, я пришел сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать свое образование. Я знаю, что б умножить на 7 будет 42, что 13 умножить на 17 получится 221, что 18 умножить на 19 равно 342. И еще я знаю биномную теорему, и знаю, что
есть не что иное, как равенство Бернулли для расчета силы инверсионного несжимаемого и невращающегося потока. Я намерен научиться работать в команде, все члены которой уже вышли из подросткового возраста. Моя мать не знает, что я пришел сюда, к вам, она вовсе не хочет вас беспокоить. Но она постепенно сходит с ума от своей работы. Я хочу купить мула и отправиться на нем в Анды. Я думал, вы можете помочь.
Последнее, чего бы мне сейчас хотелось, так это оказаться где-нибудь в горах Урала с этим психопатом. Я также не видел возможности признаться ему в том, что хочу поступить в Оксфорд в одиннадцать лет. Но мне просто надо было что-то сказать.
В Анды верхом на муле? спросил он. Весьма оригинально, сказал он. Ты в этом уверен?
Да, ответил я.
Знаешь, вот лучший совет, какой я могу тебе дать, сказал он. Никогда в своей жизни ни на кого не полагайся, кроме как на самого себя. Всего, что я имею, я добился сам, без посторонней помощи. Ты никогда не повзрослеешь, если станешь думать, что все в этой жизни другие люди должны преподносить тебе на блюдечке.
Пока я повзрослею, будет уже поздно, ответил я.
Да у тебя впереди вся жизнь, сказал он. Перестал расхаживать по комнате и остановился возле меня, придерживаясь за спинку софы. Я заметил, что на руке у него не хватает одного пальца. Возможно, некогда он попытался дать совет одному из членов потерянного племени молчунов.
Это-то меня и беспокоит, сказал я.
Ну, здесь я ничем не могу помочь, сказал он. Вот мне, к примеру, никто не помогал, и вышла только польза. И я стал тем, чем сегодня являюсь.
Я порадовался тому обстоятельству, что мы с ним не сражаемся настоящими мечами. Иначе бы он меня, наверное, убил. Я сказал, что буду иметь это в виду.
Он сказал: У меня уже есть один сын. Он старше тебя, если еще жив. Не намного старше, но уже мужчина. Дети, они, знаешь ли, растут очень быстро.
Он сказал: Когда мальчику исполняется двенадцать, он проходит через церемонию посвящения. Его раздевают до пояса и хлещут кнутом, не слишком долго и сильно, так, чтобы спина начала кровоточить. А потом связывают. Водится в тех краях одна очень зловредная муха, ее привлекает запах крови. Ну, и эти мухи слетаются на кровь и начинают жалить, очень больно. И если мальчик вскрикнет хотя бы раз, то снова получает удар кнутом. И кончается это только в том случае, если он на протяжении целого дня не издаст ни единого звука. Видел бы ты, как они лежат связанные по рукам и ногам, сплошь покрытые этими мухами- кровососами. Иногда они лежат вот так, без сознания, часов двенадцать кряду. Иногда отец мальчика начинает хлестать его по щекам, чтобы очнулся, чтобы не думал, что так просто отделался. В тех краях трудно быть настоящим мужчиной.
Да-а-а, протянул я в ответ. Я слышал, там у них даже нет падежных окончаний.
Он спросил: Кто тебе это сказал?
В книге написано, ответил я.
В книге этого нет, сказал он.
Значит, где-то слышал, сказал я.
Наверное, она тебе сказала. Но, полагаю, так и не смогла объяснить, как я это обнаружил.
И он усмехнулся. Ощерил в усмешке желто-коричневые зубы.
Она говорила, вы вроде бы прятались за палаткой.
Пытался, сказал он. Но это ни к чему не привело. Потом как-то раз ко мне подошла мать того мальчика Она снова продала его каким-то работорговцам, в племени не признавали детей нечистой крови. Но эта женщина была по природе своей страшно любопытной — именно это ее и сгубило еще тогда, в самом начале. Просто не могла находиться в стороне. И я заставил ее научить меня хотя бы нескольким словам, ну а уж дальше пошло-поехало. Другие женщины плевали в ее сторону, когда она проходила мимо, таскали ее за волосы, улучив момент. Короче, мы часто лежали с ней в траве, и я повторял за ней слова и фразы, копируя произношение, а она шлепала меня или разражалась смехом. А потом я как-то подслушал разговор двух мужчин, и тут до меня, что называется, дошло. Я хохотал как безумный. Прямо до слез. А потом она забеременела. И заставила меня уехать. Возможно, продала этого ребенка каким-нибудь китайцам. Может, оно и к лучшему, добавил он. Бедняжке не пришлось проходить церемонию посвящения. Тут он снова усмехнулся и сказал: Хотя если другие проходили через это, почему бы и моему сыну не пройти?..
Я сказал: Что ж, раз так, то, честно говоря, не понимаю, почему вас так тревожит, знаю ли я таблицу умножения? Хожу в школу или нет?
Он сказал: Находясь там, я ничем не мог им помочь. Не мог забрать эту женщину с собой. А если бы остался, они бы меня убили. Здесь же совсем другое дело. И твоя мать — совершенно безответственная женщина.
Я засмеялся.
Тут у двери послышались чьи-то шаги, и она отворилась. Вошла женщина в розовом. Я продолжал хохотать. Что происходит? спросила она. Это мой сын, сказал он.
Ничего подобного. Никакой я не сын, сказал я.
