– И все-таки, – стоял на своем адвокат.
– Хорошо. – Лина отворила дверь в детскую и огляделась. – Вроде все в порядке. Табаком не пахнет.
– Посмотрите внимательнее, все ли вещи на месте, – повторил Понизовский.
– Да, на месте. Здесь никто ничего не трогал, с тех пор как я утром убрала.
– Да, а где Галюся? – спохватился он.
– Думаете, она Галюсю похитила? – засмеялась Лина. – Я Галюсю на строительный рынок отправила, за краской. Специально, чтобы она с Нелькой не встречалась. Галюся при ней ужасно нервничает. Мы ремонт затеяли в квартире Лидии Григорьевны.
– А ну-ка давайте посмотрим в той квартире, – предложил Понизовский. – Она же выходила на площадку!
– Там заперто, Павел Михайлович. Ладно, если хотите, пойдем посмотрим.
– Сначала здесь. В вашей комнате.
Тут уж самой Лине стало тревожно: компьютер! Она опрометью кинулась в свою комнату, но компьютер тихо и мирно стоял на своем месте. Закрытый. Лина огляделась. Все остальные вещи тоже, похоже, никто не трогал.
– Проверьте свою сумку.
Сумка лежала в прихожей на подзеркальном столике. Паспорт, бумажник, пачка бумажных носовых платков, пара запасных очков…
– Все здесь.
– Ключи?
Ключи висели на гвоздике у двери. Лина терпеть не могла автоматически захлопывающихся замков, всегда у нее были только такие, которые надо закрывать и открывать ключом. Но она никогда не оставляла ключ в двери: мало ли что? У Галюси свои ключи, приходит и уходит, когда ей нужно. А если ключ вставлен изнутри, как ей открыть снаружи? Звонить? А если у детей тихий час?
– Вот они, на месте.
– Зайдемте в ту квартиру.
– Ладно.
Лина покорно взяла ключи, выпустила Понизовского, заперла с другой стороны. Поднялась по короткой лесенке наверх, открыла дверь в квартиру Лидии Григорьевны.
– Видите, здесь никого нет. Никто не входил.
– Вы все ключи носите на одной связке? – спросил Понизовский.
– Да, так удобнее. Тяжеловато, конечно, но я привыкла. А вот и Галюся возвращается.
Галюся вернулась не одна, а с кавалером, мужчиной лет пятидесяти. Он тащил в обеих руках по большому пластиковому ведру с белой эмульсионной краской, а она безуспешно пыталась отнять у него одно из ведер, приговаривая:
– Отдай… Тяжело же…
Понизовский бегом спустился на один пролет и перехватил ведро.
– Давайте я вам помогу.
– Спасибо. Да мы уже почти пришли. – Освободившейся рукой мужчина вытер пот со лба.
– Мне не дал нести, – пожаловалась Галюся. – Ой, здравствуйте, – сказала она, узнав Понизовского. – Случилось что-нибудь?
– Да вроде пока нет, – улыбнулся он.
Сделали еще одну ходку вниз за краской. На этот раз адвокат со слесарем принесли все.
– Давайте я вас хоть чаем напою, – предложила Лина.
– Нет, спасибо, я пойду. Если что-то случится, сообщите мне немедленно.
– Хорошо. Спасибо. Вы уверены, что я вам ничего не должна?
– Уверен. – Опять Понизовский улыбнулся ей этой своей доброй улыбкой. – Счет, как всегда, получит ваш отец. Но таскание тяжестей я в него не включу. Субботник – дело добровольное.
Он забрал свой портфель, легким шагом преодолел первый пролет и скрылся за поворотом лестничного марша.
Пока Понизовский с Линой осматривал квартиру на предмет хищения, а потом помогал Федору Ивановичу таскать наверх оставленные в подъезде контейнеры с краской, Нелли вышла из калитки на улицу. Ее ждала машина. За рулем сидел Влад Саранцев.
– Как прошло? – спросил он, когда она забралась на пассажирское сиденье.
– Как по маслу, – огрызнулась Нелли. – Где мои деньги?
– Где мои слепки?
Этому разговору предшествовал другой, состоявшийся десятью днями раньше. Сначала Влад позвонил Нелли по телефону.
– Нелли Леонидовна? Здравствуйте, с вами говорит некто Саранцев. Помните меня? Ваш несостоявшийся зять.
– Чего надо? – угрюмо спросила Нелли.
– У меня к вам интересное предложение. Надо бы встретиться, поговорить.
Нелли была в ужасном состоянии. Душевно и физически. Все никак не могла обрести форму. Все никак не могла накопить на золотые нити.
Ей посоветовали магические таблетки для похудения, стоившие уйму денег, не продающиеся в аптеках, добытые из-под полы. Нелли заплатила и начала их принимать. Таблетки и впрямь оказались магическими, она похудела очень заметно, но лучше от этого не стало. Кожа сморщилась и повисла, даже в волшебном зеркале от старинного шкафа в прихожей она больше не выглядела красавицей, сколько ни бегала на массаж, сколько ни делала косметических масок, сколько ни втирала коллаген, сколько ни накладывала макияжа.
И чувствовала она себя все хуже и хуже. Нелли была слишком невежественна, ей и в голову не приходило, что скверное самочувствие напрямую связано с чудодейственными таблетками. Ее мучило ощущение горечи во рту. Она полоскала рот, чистила зубы по десять раз в день, сосала ментоловые пастилки, но ничего помогало. Кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок. Временами накатывала слабость и дурнота. Иногда – причем все чаще! – начиналось колотье в боку. Было так больно, что Нелли ложилась, сворачивалась крендельком и шевельнуться не могла. Стала принимать болеутоляющие.
В последнем сериале, где она снималась, пришлось изменить сюжет. Ее героиня якобы попала в аварию, ей сделали пластическую операцию, после чего на ее роль взяли другую актрису, а Нелли осталась ни с чем.
Она сидела дома, жила доходами с рекламы, с проката старых фильмов и Митиными алиментами. Телефон звонил все реже. Нелли никуда не ходила, не только потому, что плохо себя чувствовала. Была причина посущественней: ее перестали приглашать. А она все мечтала о золотых нитях. Ей казалось, стоит только прошиться, как сразу все наладится и боли исчезнут.
Поэтому слова Влада упали, как сыр на макароны.
– Заезжайте ко мне, я дома.
Этого плейбоя она просчитала сразу, как только увидела впервые. Ей лишь одно было непонятно: что он нашел в Польке. Не его тип. Настолько не его, что Нелли удивлялась, как сама Полька этого не понимает. Ведь вроде не дура. Хотя… Полька же влюбилась как кошка. От любви люди дуреют. Уж ей ли не знать? Сама сдурела, когда русский Роже Вадим закрутил с ней роман.
Но этот Полькин хахаль… Нелли моментально поняла, что он сволочь. Обсмотрел ее всю – при первой- то встрече! – раздел глазами и как будто сказал: «Нет, детка. Еще лет двадцать назад… может быть. Но не сейчас». А ведь это было три года назад, она тогда еще… Ладно, к черту. Зато теперь она ему понадобилась. Интересно, зачем.
Когда запел домофон, Нелли самой пришлось идти открывать дверь. Она последовала совету дочери и наняла студентку за стол и квартиру, но эта студентка – Ксюша – отпросилась у нее на неделю к родным… куда-то там. Не то в Армавир, не то в Таганрог… А может, и в Череповец… Или в Невинномысск… Да пусть хоть в Усть-Зажопинск, как сказала Полька. Нелли было все равно.
Выслушав Влада, она даже порадовалась, что Ксюши дома нет.
