честолюбивой женщине, которая способствовала его восхождению по социальной лестнице. В своем салоне они принимали крупных дельцов и влиятельных политиков. Обо всем этом я написала в статье, изложив историю сдержанно, без лишних эмоций, но не учла, что, к сожалению, Лола Монтальдо входила в круг близких друзей этой парочки.
— Вы написали хорошую статью, — согласился Эмилиано, — смелую и блестящую с точки зрения профессионализма и стиля.
— И что же? — постаралась я снова начать дискуссию.
— А то, что Монтальдо никогда не кусает Монтальдо, — объяснил он со вздохом. — Это закон нашей семьи. Я не могу ничего сделать для вас, — закончил он, пожав плечами.
Я отодвинула омаров и выпила глоток воды.
— Моя мать была права. Я не должна была приближаться к издательству «Монтальдо», — тихо сказала я.
— Ваша мать? — удивился Эмилиано, с любопытством взглянув на меня. — При чем тут ваша мать?
— Моя мать — Анна Гризи, — пояснила я.
Он ошеломленно взглянул на меня, словно я вызвала из небытия призрак.
— Анна Гризи, — повторил он, покачивая головой. — Да… Сюрприз, достойный ее лучших романов.
Он допил свое шампанское и надолго замолчал.
— Так ты дочь Анны Гризи, — вздохнул он наконец, неожиданно перейдя на «ты», словно знал меня долгие годы. — Это имя о многом мне напоминает. Если приглядеться, кое-какое сходство между вами заметно. Теперь-то я это вижу. Но я должен был заметить и раньше. Моя маленькая Арлет, — прошептал он, вдруг погладив меня по щеке.
Какие-то воспоминания теснились в его мозгу, и они явно растрогали его.
Внезапно мною овладело чувство величайшего покоя. Присутствие этого человека, его успокаивающий голос, шум самолета, голубизна неба и яркое солнце, которое врывалось в иллюминаторы, вызывали у меня приятное головокружение. С этой минуты я бы последовала за Эмилиано даже на край света. И меня не удивило, когда он, взяв мои руки в свои, проговорил: «Ты можешь всегда рассчитывать на меня».
Но через пять лет он меня покинул. Трагически ушел из моей судьбы, оставив меня в полном одиночестве. Пять лет я его любила и продолжала еще любить, виня за несдержанное обещание.
И вот мое сегодняшнее открытие в «Гранд-Отеле» снова поставило все под вопрос. Я вновь оказалась в темноте. Возвращаясь домой под ослепительным солнцем, заливавшим автостраду, я знала, что Эмилиано в последний свой час думал обо мне и предчувствовал, что есть еще и другие вещи, которые мне предстоит узнать.
Когда я приехала в Милан, солнце уже зашло. Я поднялась на пятый этаж дома на виа Песталоцца. В дверях меня встретила мать.
— Эми недавно уснула, — сказала она, обнимая меня.
— Тем лучше, — ответила я. — Нам нужно поговорить вдвоем.
Оставив в прихожей дорожную сумку, я прошла в гостиную и рухнула в кресло.
— Ты знаешь, что уже пять лет кто-то оплачивает для меня номер в «Гранд-Отеле»? — начала я без вступления.
Я ожидала, что она удивится, но вместо этого моя мать только кивнула.
— Ты что, знала это? — недоверчиво спросила я.
Она снова кивнула, не двигаясь с места. Глядя в ее невозмутимое лицо, мне показалось, что я схожу с ума.
— Ты все знала и ничего мне не сказала?.. Но почему?
— Я обещала.
— Кому?
— Эмилиано Монтальдо.
Я резко поднялась, собираясь взять сигареты и закурить, потом передумала и снова села. Мать опустилась в кресло напротив меня.
— Какой смысл имеет весь этот заговор?
— Видишь ли, это может показаться странным, но за всем этим скрывается точный план, с которым я теперь должна тебя познакомить, — сказала она. — Эмилиано завещал тебе свою долю в издательстве «Монтальдо». Но в течение пяти лет я не должна была ставить тебя в известность. Теперь время пришло. И я говорю тебе это сейчас не только ради тебя, но также и ради себя. Мне уже скоро семьдесят, и я ждала этого момента всю свою жизнь.
1940 год
СЕМЬЯ
Глава 1
Стоял теплый и ясный сентябрь. Война гремела пока еще где-то далеко, и сообщения официальной печати носили высокопарный и претенциозный характер. После первых сражений, как казалось, определились будущие победители: силы стран «Оси» торжествовали над псевдодемократическими странами, где на самом деле правила плутократия. Война обещала быть короткой, победа — верной.
В один из сентябрьских дней Анна Гризи с тревожно бьющимся сердцем перешагнула порог кабинета Джованни Ровести, президента и основателя одноименного издательства, самого серьезного конкурента издательского дома «Монтальдо».
— Проходите, синьорина, — пригласил ее Ровести. — Наконец-то я могу познакомиться с вами лично, — сказал он, встал из-за старинного письменного стола в стиле Директории и сделал несколько шагов ей навстречу.
В отличие от Эдисона Монтальдо, Ровести был красивым элегантным мужчиной с внимательными живыми глазами, но несколько агрессивным выражением лица. В безукоризненном костюме, жилет которого пересекала золотая цепочка от часов, отлично выбритый, от него так и веяло респектабельностью и стабильностью.
— Я тоже счастлива встретиться с вами, — сказала Анна, одаряя его ослепительной улыбкой.
Она протянула ему руку в белой перчатке, и он, наклонившись, слегка коснулся ее губами.
Выпрямившись, он внимательно посмотрел на нее.
— Вы мне напоминаете Ассию Норис, — заметил он.
И после короткой паузы добавил:
— По красоте.
Анна покраснела, польщенная сравнением. Ассия Норис была известной кинозвездой. Особенную популярность ей принес фильм «Романтическое приключение», где она снялась вместе с Леонардо Кортезе.
— Вы очень любезны, — ответила Анна.
— Присаживайтесь, — пригласил ее Ровести, показав на кресла напротив письменного стола, и добавил, заметив ироничную улыбку на ее лице: — Что вызвало вашу улыбку?
— Вы обращаетесь с женщиной не так, как принято при нынешнем режиме. Мне это нравится, но вы рискуете прослыть старомодным, — сказала Анна.
Ей было известно, что в отличие от Эдисона Ровести не слишком лоялен к режиму.
— Это только мода. Или, если хотите, буффонада. А паяцы приходят и уходят, — ответил он и окинул
