минуты, танцуя с Лизой, Семен думал о том, как люди ухитряются терять свои лица и делают это с радостью, словно облегчая себя от ненужной ноши. Как все мы теперь похожи друг на друга! И даже эти пестрые девичьи платья так уныло однообразны. А вот Катя в комбинезоне. Молодец! Но понимает ли она это?
В один из перерывов Неля оказалась рядом с Катей. Скользнув пренебрежительно своими смоляными глазами по Катиной одежде, она сказала:
– Ударница и в комбинезоне! Что это? Пренебрежение к людям?
– Не ко всем.
Они были одинакового роста и теперь с ненавистью смотрели друг на друга, глаза в глаза. Но говорили спокойно, учтиво улыбаясь.
– Пожалуй, за такую демонстрацию, неуважение к массе могут попросить.
– Главного инженера здесь нет.
– Найдутся и другие.
– Я знаю, что вы услужливы.
– Вы пожалеете… – Неля вспыхнула, не выдержав, и отошла.
У них была старая вражда. Неля ненавидела Катю за то, что она была ее вечной соперницей, и за то, что Катю обожали все геологи, и за то, что она не уступила главному инженеру и с той поры смотрит на Нелю с нескрываемым презрением.
– Что у вас тут случилось? – спросил Михаил, ходивший покурить. – Ее как ошпарили.
– Хочет попросить меня из зала.
– Почему?
– Одежда моя не понравилась.
– Говорили же тебе, что нужно переодеться… Ты все любишь делать напротив. Еще только скандала не хватало. – Михаил, увидев, как направились к ним через весь зал Неля с Дербень-Калугой, взял Катю за руку и потянул на выход. – Пошли, пошли… Нечего на скандал нарываться.
Катя почувствовала, что рука Михаила дрожит. «Трусит», – подумала она. И ей стало противно. Она с силой вырвала руку.
– Пошел от меня прочь!
– Послушайте, девушка! Вы, простите, не по форме одеты, – говорил с наглой любезностью подошедший к Кате Дербень-Калуга. – Общественность просит вас удалиться.
– Что вам от нее надо? – сказал Михаил.
Но Дербень-Калуга, не оборачиваясь, небрежно оттолкнул его, словно чучело.
– Вы слышите, дорогуша?
– Я вам не дорогуша. И проваливайте своей дорогой, самозваная общественность.
– О, да вы дурно воспитаны! Придется поступить так. – Дербень-Калуга взял Катю выше локтя.
– Не трогай меня, мерзавец! – Катя свободной рукой наотмашь хлестнула его по щеке.
– Ах, так! – Дербень-Калуга сграбастал своими длинными ручищами Катю и бросился к дверям.
– Стой! – Семен откуда-то сбоку по-петушиному налетел на Дербень-Калугу и ударил его в скулу.
Дербень-Калуга лязгнул по-волчьи зубами, бросил Катю и, рванувшись к Семену, поддел его правой рукой, словно крюком, и бросил в дальний угол зала. Семен отскочил от стенки, как резиновый, и снова бросился на противника, осыпая его молниеносными ударами.
Дербень-Калуга, не ожидая такого напора, стал по-бычьи отступать и, наконец, страшным ударом в лицо опрокинул Семена на пол.
– Уймите этого крокодила! Он убьет его! – закричала Лиза.
Кто-то сзади взял Дербень-Калугу и в железном замке сцепил руки. Дербень-Калуга попробовал присесть, кинуть его через себя. Но тот был тяжел, как слон. Дербень-Калуга обернулся и узнал рябого монтажника.
– Чего тебе надо? – хрипло спросил он.
– А ничего, – ответил монтажник и легко поднял Дербень-Калугу. – Иди-ка, милок, остынь.
Он вынес Дербень-Калугу на лестничную клетку:
– Ступай!
– Ах, вы все тут заодно! Ну, так пожалеете.
– Иди, иди. Поговорили и будет.
– И я здесь не один. Скоро узнаешь, тертая морда.
Монтажник вернулся в зал и объявил тоном начальника:
– Танцы окончены. Прошу расходиться.
Семена и Катю он задержал.
– Вам нельзя уходить. Пока останетесь здесь.
